Тема очередного заседания дискуссионного клуба «Модернизация России: новый вектор», прошедшего в ИА «Росбалт», была, с точки зрения современных реалий, просто издевательской: «Масштабы коррупции в России и мировой опыт успешной борьбы с коррупцией».

         Открывший заседание его ведущий, председатель президиума и научный руководитель Института проблем глобализации Михаил Делягин, посетовав на отсутствие по причине приступа радикулита президента фонда «Индем» Г.Сатарова, широкими мазками описал масштабы коррупции в России. Получилось, что коррупция стала основным содержанием не только общественно-политической, но и социально-экономической жизни страны, оказывающей определяющее влияние на такие разные явления, как ускорение инфляции, обострение межнациональных отношений и стагнация нефтяного сектора. В качестве примера «коррупциогенной» сделки Михаил Делягин привел покупку «Сибнефти» «Газпромом» за 13 млрд.долл. (правда, дальнейших планов путинской группировки по скупке «Газпрома» в собственность за счет этих и других выведенных за рубеж денег он почему-то не описал).

         Делягин привел также результаты исследования фонда «Индем», по которым масштабы взяток, уплачиваемых населением, выросли в 2000-2004 годах в валютном выражении лишь на 10%, а бизнесом – в 8,5 раза (при росте мировых цен на российскую нефть за то же самое время менее чем на 30%). При этом он объяснил, что коррупционную нагрузку на экономику, увеличившуюся за первые 5 лет правления В.Путина с 11 до 43% ВВП, нельзя прямо соотносить с налоговым бременем из-за «качественно большей скорости обращения денег в коррупционной сфере».

         Приглашенные эксперты с самого начала четко разделились на теоретиков, говоривших о необходимости создания гражданского общества и развития демократии как главном условии победы над коррупцией, и практиков, подобных слов даже не упоминавших и излагавших мировой опыт ограничения коррупции.

         Руководитель парламентской комиссии по борьбе с коррупцией Михаил Гришанков подробно описал перипетии деятельности во продвижению антикоррупционных законов. Несмотря на понятную лояльность (а во многом, возможно, и благодаря ей) картина вырисовывалась еще более страшная, чем описанная Делягиным: практически все усилия здоровой части госаппарата даже не победить, а хоть как-то ограничить коррупцию обречены на неудачу.

         Надо отметить, что для члена партии «голубых медведей» Гришанков произвел впечатление неправдоподобно грамотного, разумного и честного человека. Так, будучи вынужденным по долгу службы выступить против нападок Делягина на сделку «Газпром-Сибнефть», он тут же оговорился и четко указал на завышенность, с его точки зрения, цены этой покупки.

         Он также указал на необходимость объяснения всеми чиновниками источников своего благосостояния, хотя и оговорился, что это может быть расценено как «ограничение прав человека».

         Представитель TransparencyInternationalЕлена Панфилова указала на отсутствие единой модели борьбы с коррупцией и подчеркнула, что главным в этой борьбе является желание руководства страны. Конкретные же формы борьбы определяются национальными особенностями.

         Советник председателя Конституционного Суда, бывший руководитель российского Бюро Интерпола Владимир Овчинский назвал «государственным преступлением» отмену нормы конфискации имущества, проведенную в конце 2003 года, так как она прямо противоречила подписанным перед этим международным обязательствам. Он посетовал также, что закон об оперативно-розыскной деятельности не позволяет бороться с преступлениями судей.

         Адвокат Павел Астахов заявил об отсутствии в мире успешного опыта борьбы с коррупцией и подчеркнул, что в России главной преградой для этой борьбы является слабость суда и следствия. По его мнению, ни ужесточение, ни либерализация законодательства не повлияет на коррупцию из-за слабости судов.

         При этом он назвал в качестве единственного действенного инструмента ограничения коррупции «создание атмосферы общественной нетерпимости».

         Президент группы МАИР Виктор Макушин указал на тотальную коррумпированность российской власти, которая искажает образ деятельности субъектов экономики и, соответственно, всю национальную экономику. В качестве примера он привел Польшу, в которой за целый год работы на его предприятия ни разу не пришли за взяткой, - в то время как в России приходят максимум через 2 недели после открытия. В результате в Польше для достижения коммерческого успеха надо заниматься своим делом, то есть работать; в России же не менее половины времени менеджеров уходит на защиту от разного рода вымогательств со стороны представителей государства.

         Коррупция стала образом жизни государства и уничтожает «вертикаль власти», так как решения принимаются из коррупционных, а не государственных соображений, и чиновник работает лишь для сохранения возможности воровать дальше.

         В своем пламенном выступлении Макушин указал на «неслучайность» роста стоимости взятки за назначение руководителем налоговой службы региона: за 3 года в относительно обеспеченной области она выросла с 1 до 10 млн.долл.!

         Сегодня сложилась круговая порука среди чиновников, когда, например, прокурор не может дать ход делу против милиционера, так как иначе тот «наедет» на предприятия прокурора. При Ельцине такого, безусловно, не было.

         Эксперт Александр Аринин заявил, что даже 10 законов не изменят ситуацию с коррупцией, если не будет оздоровлена вся система общественных отношений, и указал на обязанность общества бороться с коррупцией.

         Адвокат Бинецкий, приведя целый ряд примеров успешной борьбы с коррупцией (хотя и не на высшем уровне) в СССР, указал, что коррупция, как и проституция, является не преступлением, но социальным явлением. По его мнению, надо разъяснять коррумпированным лидерам страны, что при продолжении коррупционных действий они потеряют страну, а коррумпированным бизнесменам – что они потеряют бизнес.

         При этом он назвал себя сторонником «мягкой» коррупции, которая, по его мнению, может быть управляема и использована в качестве инструмента управления.

         Бинецкий также отметил, что борьба с коррупцией сама по себе может быть хорошим бизнесом, связанным с использованием компромата, и указал, что от коррупции не свободно и само адвокатское сообщество. В качестве примера он привел воровскую сходку, состоявшуюся в Бутырской тюрьме, в которую воры прошли по полученным ими адвокатским удостоверениям.

         Президент Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов в весьма сумбурном выступлении заявил, что в России коррупция стала и эффективным бизнесом, и системой государственного управления, которое осуществляется «в режиме разводки». При этом коррупционная система, практически совпадающая с системой государственного управления, персонифицирована, что открывает широкие дополнительные возможности для борьбы с ней.

         Завершая круглый стол, Михаил Делягин выразил свое огорчение по поводу невозможности найти пути нормального развития российского общества «без кардинального изменения политической системы, то есть революции», что проявляется при рассмотрении самых разных социально-экономических вопросов.