Сталин умер вчера – ровно 66 лет назад. Невообразимые горы цветов на его могиле у Кремлевской стены появляются уже не первый год, причем, отнюдь не стараниями «не вписавшихся в новые реалии стариков». Акция «две гвоздики для товарища Сталина» стала за годы ее проведения поистине всенародной. Не менее всенародной, чем, скажем, «бессмертный полк», хотя масштабы исходного ресурса у данных акций, конечно, несопоставимы. Точнее, у первой акции такого ресурса (как, впрочем, и любого другого) вообще нет, за исключением энтузиазма и уверенности в правоте своего дела ее организаторов. Причем в числе последних – вполне себе «продвинутая» современная молодежь, и именно ими принесенные к Кремлевской стене гвоздики, собственно, и составляют львиную долю всего цветочного убранства сталинской могилы в дни его годовщин. 

Казалось бы, все говорит о том, что нынешним властям давно следовало бы «приватизировать» Сталина, точно так, как они это уже фактически сделали с Днем Победы, пошло окрасив всенародный советский праздник в цвета ленты «Георгиевского креста». Однако в вопросе о Сталине коса официальной пропаганды вот уже который год подряд неизменно находит на камень. Сталин, имевший с точки зрения нынешних «эффективных менеджеров» (а меряют они, как правило, исключительно по себе) в своем распоряжении необъятные ресурсы необъятной страны, за все годы у власти не обзавелся ни армиями штатных секретарш, ни гаремом любовниц, ни друзьями детства во главе ключевых отраслей промышленности – не говоря уже про все прочие атрибуты «удавшейся жизни», наличие которых в современной России безошибочно свидетельствует о принадлежности к высшему управленческому эшелону. Сталин ходил в поношенном мундире и в истоптанной обуви, а «роскошная» по сталинским меркам и, пожалуй, по сталинским же временам «ближняя» кунцевская дача с учетом аппетитов и предпочтений нынешней прожорливой бюрократии напоминает скорее безвкусный барак. 

Но проблема для нынешних властей как раз в том и состоит, что именно этим своим минимализмом Сталин, как тогда, так и сейчас был категорически понятен, а главное, близок народу. Тому самому простому народу, который, по точному выражению некогда просоветского, а потом и антисоветского поэта Коржавина, «вместе с ним (со Сталиным) все время трудно жил». Аскет в истоптанных сапогах, каждодневно изнурявший и себя, и окружавших его «вождей» титанической работой, а потом еще и строго вопрошавший о результатах ее выполнения (а эти результаты поистине впечатляли!) – о таком «новом Сталине» мечтали уже в годы позднего брежневского «застоя», и «такого Сталина» сделали впоследствии своим знаменем протестные массы в эпоху «первоначального накопления» 1990-х.

В этом смысле ежегодные «гвоздики для товарища Сталина» – это одна из форм и способов самоорганизованного, исключительно мирного и глубоко эмоционального протеста против нынешних социально-политических реалий в целом. Символ безусловной идеологической несостоятельности более чем четвертьвекового капиталистического реванша, и категорического неприятия невиданной в истории страны «эпохи» пошлости, лицемерия и кричащей социальной несправедливости – «эпохи», граничащей с безвременьем. Но, возлагая цветы Сталину, или просто обращаясь к нему в знак несогласия с реалиями нынешними, надо категорически не поддаться соблазну превратить его фигуру в фетиш – очень, кстати, удобный при определенных условиях для действующих властей («сильная рука», «государственник», и т.д.) и очень вредный для российского коммунистического движения в целом. 

Оправданно расчищая груды исторического мусора на могиле Сталина, важно при этом не заслонить то главное, что, собственно, и явилось смыслом всей его деятельности и всей его жизни, и о чем, кстати, самому Иосифу Виссарионовичу не единожды в своих выступлениях и интервью доводилось говорить. (Все то, что «реальным» Сталиным не написано и не сказано, а только лишь вложено в его уста «доброжелателями», следует приравнивать все к тому же историческому мусору на его могиле – невзирая на то, кем и из каких побуждений мусор этот был туда нанесен). Не следует забывать, что до конца своей жизни Сталин считал себя марксистом, а потому все его заслуги, равно как и ошибки, следует рассматривать строго исходя из того реального вклада в дело общественного переустройства, которому он, безусловно, всегда служил. И служил более чем основательно. 

Следует помнить и понимать, что при всех издержках «политики культа личности» (да-да, не будем этого явления отрицать!) и при всех известных отклонениях и даже нарушениях норм социалистической законности (безусловно, имевших место быть), Сталину, в числе прочих, довелось быть первооткрывателем принципиально новой исторической реальности. Что реальность эта была на порядок прогрессивнее и выше всех известных нам прежде общественных формаций и способов существования народов. Что ее появление просто не могло не столкнуться с яростным сопротивлением старых, давно отживших общественных явлений и порядков, а это, в свою очередь, порождало все известные нам деформации, противоречия и издержки. Помнить об этом исключительно важно. Но также важно еще и понимать, что противоречий этих просто не могло не быть, как не может быть заранее заготовленных маршрутов, по которым идут к своей неведомой цели первооткрыватели человечества. 

Да, Сталин был в числе этих первооткрывателей, и забывать об этом было бы непростительным преступлением. Но не менее преступно забывать или даже только умалчивать о том, что за Сталиным стояла целая общественная система. Забывать или умалчивать о том, какой по природе своего классового происхождения эта система являлась, и что в определенный момент истории советского рабочего государства именно эта система как раз и выдвинула Сталина вперед, а, следовательно, именно ее органической частью он является. Так же, кстати, как и действующей ныне президент – к глубокому разочарованию многих сочувствующих ему записных патриотов и «борцов за суверенитет страны» – он ведь тоже всего лишь представитель системы. Правда, категорически иной по своей направленности и природе, чем та, что выдвинула Сталина. 

Эта система не строит бесплатных санаториев и пионерских дворцов, не вкладывается в бесплатное образование и просвещение нации, не возводит днепрогэсов и новых городов. А потому ни охапками живых цветов, ни даже двумя гвоздиками память о ее полномочных представителях вряд ли кто-то вознамерится впоследствии почитать. В отличие от тех, которые ежегодно приходят к Сталину и мечтают, на самом деле, не о его «втором издании» или «пришествии», но о долгожданной социальной справедливости в России, твердо связанной для них с социалистической альтернативой.