- Андрей, решение вступить в КПРФ внука Брежнева, вдобавок занимавшего достаточно критическую позицию к компартии – это тянет на сенсацию. Тем более в тот момент, когда от партии отваливаются какие-то фрагменты, уходят люди, входившие в партийное руководство. А Брежнев наоборот – хочет получить партбилет, что называется, из рук Зюганова.

- На вручение партбилета в торжественной обстановке лично из рук Геннадия Андреевича я как раз не претендую. Ты же знаешь, я вполне скромный человек. А вот между теми процессами, которые происходят сейчас в КПРФ, и моим решением вступить в эту партию – связь наличествует самая прямая. Ты выразился точно: “от партии отваливаются куски”, и я очень рад, что они от нее отваливаются, потому что партия сегодня на глазах очищается, исчезает этот всегда раздражавший меня дуализм, как ты писал где-то, “право-левость”. Сегодня не только по программным установкам, но и по образу своих действий, и по классовому составу партия возвращается к марксистскому образцу, становится той коммунистической партией, которую и я хотел бы видеть в России. Сегодня появился смысл работать в левом движении не вне КПРФ, а внутри нее, поскольку партия наконец-то полностью встает на левый путь развития, а не выпирает из левого движения то одним, то другим боком.

- А как быть с проектом “Новой коммунистической партии”?

- Проект так и остался проектом, хотя ни за одно свое слово или действие в рамках НКП мне сегодня стыдиться не приходится. Нас, если помнишь, всё подозревали в желании отколоть голоса от КПРФ, выступить на выборах с альтернативой и тому подобном. Но время все расставило по своим местам – никаких замыслов провокационного характера, кроме желания обновить и освежить образ российского коммуниста, у нас не было. Но теперь КПРФ сама объявила курс на обновление, избавилась от таких попутчиков, с которыми в одной партии находиться для очень многих людей, и для меня в том числе, было невозможно. В общем, ситуация изменилась. Да, партия заплатила за это большую цену: были проиграны выборы в Думу, партия выступила несколько ниже своих возможностей и на президентских выборах. Но заплатив эту цену, она обрела будущее. И я хочу работать на будущее партии.
Что же касается проекта НКП, то время маленьких коммунистических партий совершенно очевидно прошло – новая, очень жесткая власть весьма последовательно зачищает политическое поле в стране, и призывать под свои знамена людей, не имея реальной возможности устоять, удержаться на плаву в самостоятельном плавании – это безответственно. Это поняли в РКРП, пойдя на глубокое сотрудничество с КПРФ. Это поняли в ряде других коммунистических организаций – на Левом форуме в Голицыно это было весьма заметно, за одним столом оказались политические структуры, еще год назад никогда бы даже не севшие рядом. А сегодня все они говорят о сотрудничестве, об общих планах. Что поделать, времена меняются, и как говорится, не было счастья – несчастье помогло.

- Был ли какой-то субъективный фактор, подтолкнувший тебя к этому решению?

- Это к вопросу о несчастьях. Умер прошлым летом Игорь Маляров. Его роль в левом движении еще ждет своего историка, но личность такого масштаба, думаю, еще будут изучать студенты в вузах на будущих курсах Истории партии. Большое видится на расстоянии. Ты, например, в том момент уже сделал свой выбор, вступил в КПРФ и отошел от политики, работал в аппарате правительства. Кстати, партбилет, работая в “антинародном правительстве” ты на стол не клал?

- Нет, и если честно, никто меня к этому и не подталкивал. Все, с кем я работал, знали о моих политических взглядах, но это мало, кого интересовало. Кабинет Касьянова был, надо отдать ему должное, политически очень корректным. Я думаю, в сегодняшних условиях партбилет любой партии, кроме “Единой России”, будет серьезным препятствием для того, чтобы занять государственную должность.

- Ну, для меня государственная служба закончилась еще при Горбачеве, когда всех членов нашей семьи вычистили изо всех госорганов. А негосударственных структур тогда, между прочим, еще не существовало, кроме колхозов, может быть. Для кого как, а для меня период правления Горбачева является одним из самых страшных в современной истории. А сегодня, как это ни страннно, я вижу многие признаки возвращения чего-то похожего на “горбачевщину”, хоть и с совершенно иными лицами.
Если же вернуться к НКП, то проект после смерти Игоря стал, как бы это мягче сказать, пробуксовывать, из него стал уходить воздух, что ли… А потом в КПРФ начали разоблачать “кротов”, и тут уже захотелось не высказать свое мнение, а просто помочь. В общем, личное смешалось с общественным. А что касается меня самого, то будучи членом ТАКОЙ семьи я без партии, причем именно КОММУНИСТИЧЕСКОЙ партии себя просто не мыслю.

- К Голицынскому форуму я подготовил статью, в которой призывал партию задуматься над привлечением в свои ряды профессионально и социально состоявшихся людей, без участия которых думать о власти в стране просто несерьезно. Ты мог бы стать символом именно этого направления в партийном движении.

- Да не хочу я символом… Я все же живой человек, а не самодвижущийся экспонат какого-то странного музея. Хотя с твоим видением проблемы согласен, конечно. Партия, членская база которой делится на стариков и зеленую маргинальную молодежь – это просто подарок для власти, поскольку в силу такой своей структуры на реальную власть претендовать не может. Должны прийти люди среднего возраста, причем даже не обязательно нужно вручать им партийные билеты. Для них у партии должно быть нечто, что заставит их работать с партией, доверять ей. Это даже не программные установки, хотя и они тоже необходимы. Партия должна заговорить на том языке, в том наборе понятий и том круге вопросов, которые свойственны людям, сейчас и сегодня работающим в производстве, государственном управлении, менеджменте. Именно они должны поверить, что коммунистическая партия не только стремится к лучшему, что само по себе просто абстракция, но и четко видит очертания будущего, и, самое главное, знает и умеет этих своих целей достичь. Ну и эти цели, а также методы их достижения, должны быть приемлемы для этой, весьма компетентной и придирчивой аудитории.

- Разреши провокационный вопрос: а Леонид Ильич, когда шел к власти, отвечал этим требованиям?

- Да, он был как раз самой понятной и приемлемой фигурой для тогдашнего ведущего слоя советского общества. Я не могу сказать, насколько точно мог он предвидеть будущее – наверно, не достаточно, раз не вычистил из партийного руководства людей, подобных Горбачеву. Но как человек настоящего Леонид Ильич был плоть от плоти и кровь от крови того слоя общества, который за 18 лет его руководства страной и партией достиг несколько большего, чем за предыдущее и все последующие правления. Давай просто сравним тогдашнюю стабильность, получившую почему-то наименование “застоя”, и “стабильность”, которой так гордится нынешняя российская власть – ну не захватывали абреки республиканских столиц, не расстреливали министров и прокуроров. Не стояли американцы в Средней Азии и на Кавказе. И флот НАТО не проводил масштабных учений в Черном море, в непосредственной видимости Севастополя. Даже заикнуться о покушении на ветеранские льготы при моем деде было просто немыслимо, наоборот, большая часть этих льгот и была сформирована при нем. Но что очень важно – профессионал в любом деле пользовался подлинным уважением и вниманием со стороны государства. Над партией посмеивались из-за чрезмерной идеологической опеки, не очень любили ходить на партсобрания, но именно партия защищала и простого гражданина, и общество в целом от произвола чиновника, от коррупции, симонии, семейственности. Да что говорить о прошлом? О будущем надо думать и о настоящем…