В первый день разрешенной агитации, четыре с половиной года спустя прихода к власти, Президент России наконец решил объяснить своим согражданам, who is Mr. Путин. Сделал он это в гордости сталинской архитектуры, здании МГУ на Воробьевых горах. Придворные политтехнологи поспешили объявить его речь главным событием политического года, открывающей новую страницу в истории российской государственности. Почему-то мои чувства, родившиеся в ходе выступления дорогого Владимира Владимировича, были совсем иными.

Когда я слушал эту речь, я испытал чувство глубокого унижения, сравнимого, разве что, с унижением Совета Федерации после его реформы. Унижения по трем причинам. Во-первых, потому что тот факт, что я смотрел на «кандидата в президенты» по государственному телеканалу вместо выпуска новостей, был вопиющим нарушением закона, мимо которого не смог пройти даже Центризбирком.

Во-вторых, потому что весь антураж отчетно-перевыборного выступления Путина был рассчитан исключительно на телетрансляцию, а добровольно-принудительно собранные в зале несколько сотен «доверенных лиц» и журналистов были вынуждены несколько часов ждать и толкаться в очереди на вход. Причем написать об этом решился только принадлежащий Березовскому «Коммерсант», который недавно в очередной раз прославился публикацией статьи Рыбкина, настолько кому-то не понравившейся, что Ивану Петровичу пришлось срочно уехать в Киев.

Но главная причина для меня и для миллионов россиян почувствовать себя униженными была в другом. Она в том, что во главе нашей страны стоит человек, который за четыре года не смог внятно сформулировать национальную идею. «Конкурентоспособность» не может являться таковой, поскольку это инструмент достижения цели, а не сама цель. Инструмент может являться самоцелью разве что для выходцев из спецслужб – или для других таких же, «конкурентоспособных», как и наш президент. Жаль только, что подавляющее большинство населения к таковым не относится!

Я считаю, что это было программное заявление человека профессии технической, а не профессии стратегической. Заявление талантливого ассенизатора – чистильщика авгиевых конюшен российской государственности образца 1999 года. Оно запоминалось не своим смыслом, а интонациями. Неудивительно, что каждый услышал в нем то, что хотел услышать. Либералы – о гражданском обществе и свободе слова. Патриоты – о державном величии и борьбе с олигархами. И все услышали то, что кризис в стране, оказывается, преодолен. Впору ставить памятник при жизни дорогому президенту, а заодно причислить того к лику святых, в свете повышения духовности и борьбе за нравственность.

Профессиональный аналитик Путин, без всякого сомнения, понимает, что без объективного анализа и оценки существующих проблем невозможно делать выводы, ставить задачи на будущее. Причем необходимо рассмотреть именно годы собственного президентства, а не «дела давно минувших дней». Декларативность и голословность речи Путина доказывает, что это не та программа, которую собирается реализовывать президент. Для чего же он ее произносил?

Не секрет, что президент уже давно является заложником своего окружения. Это показывает развитие событий в наиболее критических ситуациях последнего времени – разгона НТВ, трагедии «Курска» и «Норд-оста». Похоже, у него даже успел развиться «Стокгольмский синдром». Особенно это стало заметным в ходе «дела ЮКОСа». Президент пошел в этом вопросе на раскол правящей элиты, и утратил поддержку большинства жителей Рублевки.

В результате Путин, который был в 1999 году консенсусной фигурой, как для народа России, так и для ее правителей, вынужден через головы своей администрации, правительства, бизнеса, губернаторов апеллировать напрямую к населению. Недаром речь президента была словно взята из социологического исследования ВЦИОМ. Она состояла из тезисов, повторяющих наиболее важные для среднего россиянина проблемы, и выстроены они также были по убыванию частоты их упоминания. Все это делается ради того, чтобы возбудить в гражданах страны новые ожидания перемен к лучшему, несмотря на неутешительные результаты предыдущего срока Путина. Президенту необходимо было переложить ответственность за них на кого-то другого – на правительство, например. Этой речью Путин парадоксально захватывает титул главного оппозиционера страны.

Однако результаты выборов в Государственную Думу и прогнозируемый исход выборов президента во весь рост ставит проблему дальнейшего сохранения власти. Снижение уровня противостояния в Администрации, необходимость назначить нового премьера, неизбежно внешне более лояльного первому лицу, разгром оппозиционных фракций в парламенте существенно осложнят возможность маневра Путина.

В итоге президент сделал иезуитский ход. Он выдвинул в своей речи тезисы, против реализации которых он де-факто работает – те самые либеральные компоненты его выступления. Очевидно, что именно они станут постановкой задачи для нового правительства – с неизбежным последующим конфликтом по линии Администрация – Белый дом. Тогда президент с имиджевой точки зрения останется в оппозиции, и будет готовить не менее «оппозиционного» преемника, который триумфально «завоюет» власть в 2008 году.

Так что неважно, что именно говорит сейчас президент. Неважно, хорошая или плохая это была речь. Призывал ли он к террору или борьбе с терроризмом, вступлению в НАТО или к началу новой холодной войны, к повышению налогов или к раздаче населению на руки 85 млрд. золотовалютных резервов. Важно – как заставить его делать то, о чем он говорит. Только это могло бы стать реальным изменением в российской политике.

Обсудить статью можно здесь