1.

Итак, тот самый август. В самом что ни на есть предстуденческом возрасте, в дни событий у Дома советов РСФСР, нахожусь на практике со школой юного географа (ЮНГ) при Геофаке МГУ. Пригороды Старого Оскола, Осколький Электро-Металлургический Комбинат (ОЭМК): мы, юные географы, исследуя экологическое состояние окружающей комбинат среды, приобщаемся (точно предчувствуя рубеж) к индустриальной мощи Родины. Восторженно бродим меж громадных цеховых стен, поём песни собственного сочинения в рабочей душевой, пресытно обедаем вместе с пролетариатом: тогда на полтора рубля там можно было наесться до полуобморочного состояния (может, не такими блюдами, но по уровню насыщения - не хуже брюхатых столпов стабилизации в нынешних ресторанах московских).

К тому моменту я - вполне сложившийся "неформал", играющий в школьной тогда еще рок-группе "Отход", ни к каким течениям хоть и не принадлежащий, но очень уж любящий не только слушать, но и недурственно под гитарку транслировать в кругу ЮНГ песни "Гражданской обороны". Считайте панком. Правда, без ирокеза, а после длиннющего, как у Умецкого из "Нау", хайра "обхайравшимся", то есть остригшимся - лысым на тот момент, с пробивающимся дембельским ёжиком. Казалось бы - мне ли не поддержать контру, коль скоро контркультурщиком (уже знакомым с одноименным "Контркульт'УРлайт'а" изданием) я себя считал?

И вот, утром, накануне нашего отъезда, который планировался на 23-е августа, когда мы приезжаем на ОЭМК - там странноватая обстановка, какая-то подозрительная пустынность. Во дворе одной из столовых вне территории комбината говорит громкоговоритель, но слушателей не видно. Это транслируется митинг у какого-то Белого дома. Вроде бы не в США, судя по языку. Из обрывочной информации, со слов встреченных рабочих, узнаем, что в Москве-то дело серьезное. Толчётся там что-то народ, никак пытается из своих недр породить новую общественную идею (слово "демократия" ещё не звенело в ушах, барабанными перепонками не набивало оскомину).

Наш мужественный руководитель, Александр Иванович Маркин, не раз и не без последвстий для собственного здоровья защищавший тинэйджерш ЮНГовских от нападок любвеобильных аборигенов, покупает в заводской Союзпечати охапку газет. Во всех - "обращение к народу", благо что сугубых московских газетёнок туда не долетело ещё, а Советская Россия и Правда всегда были.

Внимательно читаем, обсуждаем, решаем, что мы на стороне тех, кто написал это обращение. Специально его не перечитывал, чтобы сохранить именно то, "читатель-газетное" памятное впечатление: говорилось там о засилии растлевающей молодежь (то есть нас) культ-информации, о потере единства Союза и курса страны (мало мы тогда понимали, что это за курс, за что и поплатились), о ненавистных коммерческих ларьках (первых, рефлёных, коричнево-латунных) с их дорогим содержимым. И главный посыл: остановить этот гибельный процесс.

Мы, тинэйджеры, призадумались: а рок-музон играть не запретят ли, а одеваться по-своему? Но, вроде, там об этом и не упоминается: политический, высокий слог. Подписи под обращением в общем-то уважаемых неких писателей, деятелей культуры, артистов, политиков с высокими званиями. В общем, почти в полном составе экспедиции (не без фракций, но весьма невнятных, смурных) мы решаем, что правы генералы и писатели - те, кого уже по случайно пойманному радиокомментарию называют "путчистами". То есть, разговор, в "Слове к народу" начатый, уже к тому моменту назрел и в среде университетской интеллигенции - не вся она топталась у БэДэ. С тем и едем в Москву, боясь что билеты пропадут, но оные еще действуют.

Но успеваем только, что называется, к шапочному разбору - вдохнуть пресловутые, почти выветрившиеся из окрестностей БэДэ, "ароматы свободы". Идём от метро Краснопресненская через всегда радостную зелень какими-то досель неизведанными переулками мимо стекляшки-парикмахерской. Встречаем в качестве отодвинутых с узкого пешеходного прохода преград что-то, поначалу кажущееся бутафорией - некие тщедушные и нерационально сгруппированные нагромождения железяк и ящиков, покрытые колючей проволокой, в руках некоторых близстоящих оборванцев почему-то милицейские "демократизаторы", что уивительно - это атрибут милицией никогда до сих пор не выпускался из рук... Власть поменялась что ли?

В районе нынешнего "креста", на подступах, а точнее спуске к БэДэ (по другому тут и не скажешь) ВОНЯЕТ человечиной, угрюмой стадностью и её нечистотами. Запах, советскому человеку до тех пор не знакомый - позже ассоциируемый "россиянами" только с бомжами. Но тут-то, если судить по фотографиям столпотворения у БэДэ, оставлял свои вынужнные метки как раз тот самый "цвет нации". О, как же эстетически прав был в данном случае Ленин, сассоциировав этот "цвет" с весьма определенным запахом!

От БэДэ, встречая то задумчивые, то радостные лица (на них хоть и не написано "демократия", но назидетельно подразумевается), идём протокой у посольства США к Садовому кольцу. Да, тут точно что-то свершилось, судя по атмосфере. В отпускной пустоте столицы сжат некий эмоциональный концентрат, пока трудно расшифровываемый. Из сегодня: словно копилась туча диссидентская, антисоветская по кухням, по самиздат-ксерокопиям, по обществам "Память", по Арбатским закоулкам собралась воедино - и вот ветром снесена к Дому советов, слЮдилась у БэДэ да пролилась дождём уже не только на инкомыслящие, а на все головы граждан ненавистного дождю СССР.

Садовое кольцо смотрится непривычно без автодвижения. Зловеще разинут в вечер для запоздалых зевак подземный проезд, до последних пор впускавший лишь трллейбусы и автомобили. Издали виднеются присыпанные цветами ритмичные, к Смоленке уменьшающиеся, мясистые лужицы крови - об этом эпизоде мы успели узнать до прихода на место, так что быстро реконструировали произошедшее. На стене тоннеля что-то истеричное написано чёрной краской, и под восклицанием дата. Ходят люди по московскому вечеру, глядят вокруг, а страны-то и не узнают... Точнее сказать - вскоре не узнАют.

Но это, конечно, преувеличение. Всё мы узнавали. А обилие запахов, не полагающихся для парковых зон рядом с правительственными зданиями - было лишь кульминацией, сконцентрированным духом всё нараставшего бродяжного хиппизма, всех этих "хипповских сайгонов на Гоголях", неформальщины. Автор этих критических строк тогда, правда, ни черта не понял в происходящем. А эстетски среагировал даже политкорректно: где-то выискал ленточку трёхцветную - то ли франзуское, то ли россиянское сочетание - и то прилаживал её ремнём к своей бас-гитаре, то поясом к концертному наряду прочил. И ведь был-то он на тот момент как раз-таки ближе к хиппарям и всей толчее у БэДэ. Но почему же не был с ними?

Если представить себя на тот момент дома - мог бы позвонить кто-нибудь из школьно-арбатских товарищей? Мог бы. Позвать защищать "демократию" - то есть аппетитную, на тот момент родную и модную западность: рокынролл, тусовки, прикиды - мог бы? Пошёл бы, Джек (кличка школьно-рокерская)? Да как же тут откажешь...

"Демократия, демократия"... Да, толпа у БэДэ дышала этим словом, не только словом. Думали, что вот-вот начнутся атаки и они бросятся под колёса БТРов, будут агитировать солдат "за демократию". И ведь сагитировали же... В те дни складывалась не только новая (тогда никому за эмоциональным опьянением и самыми отдалёнными от реальности грёзами не понятная) идеология и власть, но и эстетика. Да, это были последние дни Великой эпохи, хоть она уже и начала евроремонтироваться с 80-х - в квартирах фарцовщиков и генералитета... Странное соседство, не правда ли? Не тут ли секрет того переворота? Впрочем, переворота ли? Пока не торопимся отвечать. Возвращаемся к образам тех дней.

Цветы, которые легли там в тоннеле на кровь тут же названных "ратниками России" в "Москвоском комсомольце". "Много крови, много песен"... И того, и другого - не много: проглочено событие было моментально, а жизнь потекла в том же направлении, что и при Горби. (И не это ли тоже ответ?)

Думалось массам и что это последние деньки дубовых кабинетов, чиновней тверди, финальные месяцы заблудшей в поколениях, но до последних дней гордой, космической, футуристической аббревиатуры СССР... Многие в дни августа 91-го думали, что вот: рушится бастион столь же ненавистной, сколь и непостижимой для них Системы, что все будут братьями - и в первую очередь с Западом, долой стены и занавесы, демократия!.. Всё это мечталось (будем думать о тех массах у БэДэ всё же лучшее) тогда, но было лишь внешней стороной происходящего. Как говорится (и как, надо полагать, тогда думалось тем, что с трибуны и с БТРов приветствовали народ), пускай собака своё лает, покуда ветер истории дует и сдувает целый исторический пласт.

Передо мной газеты тех дней. Рискую заразиться героикой. Всё так чисто - эмоционально отражающие подъём глядящих на них масс, соколиные, ещё восьмидесятнические лица охранников Ельцина... И вот парадокс - газета "Россия", ныне Селезневская (тогда он был главредом "Правды", то есть противницы "России"), едва начавшая свою жизнь, при этом обстоятельстве - то есть будучи совсем уж ничем с прошлым не связанной, свободной проельцинской прессой на все 100 - высказывается скромнее "Московского комсомольца" (а здесь в логотипе еще без сдвинутых вместе "МК" красуется - о, сарказм истории! - орден "СССР" с лозунгом "Пролетарии свех стран соединяйтесь").

Заинтересовавшись этой темой в "МК", обнаруживаем на третьей полосе как некий ЛКСМ (уже без "В") осуждамсит партию. То есть примерно так: партия сказала "куда ж вы, детки?", комсомол ответил "а пошла ты!":

Не пройдет и полгода, как эти "герои-комсомольцы" самораспустятся, все их слова, обращение к коммунистической совести уже "россиян"- блеф. Но заметим тут же в риторике тех дней тенденцию: "комосол России", "КП РСФСР" - энергия распада уже действует. Россия vrs СССР.

И запомним те дни именно такими: под бравурные шевеления толпы, словно дыхательные движения кита - россиянским, триколоритным вытеснялось "совковое", краснознаменное. Сколько ненависти к слову "советский"! Сколько гордости бурлило в толпэ у БэДэ за серебрящееся заново "Россия", за как рояль из кустов появившийся длиннющий триколор, коим был задрапирована ложа Ельцина! И опять хочется воззвать к, опьянённой космическим непониманием происходящего, толпе: ребята, вы чего сюда пришли, за что боритесь-то? Что бы Родины вашей не стало, чтобы СССР развалить? Но не будем применять запрещённых приёмов (этакой подсечки, подсловечки из будущего), пока эти массы новорожденных россиян знают только одно слово - "демократия".

Каменная, неподъёмная загадка активности заельцинских масс образца августа 1991-го - в том, что полной сознательности действий, развёрнутой аргументации от стоящих с триколорами вы, сейчас как бы пытаясь со свежей головой прорваться в ту смуту, вряд ли услышите. Одни брякнут про демократию (вне государства, вне социально-экономического контекста, форм собственности и т.д.). Другие ругнут партийную бюрократию, спецпайки, железный занавес, обострившийся в лице "путчистов" тоталитаризм...

Так и хочется спросить из сегодня: ну не идиоты ли? Какая такая демократия сама по себе? Где она была, в какие времена, у каких народов, при каких экономических укладах (о, вот это уже - тема)? Вы что, сейчас сами пойдетё в БэДэ и будете оттуда управлять страной, "россияне"?

А вот не торопитесь-ка судить, товарищ Чёрный - ведь зельем-то все были опьянены.

Вот что писал, например, великолепный и ныне телевизионно нам известный Лёва Новожёнов в передовице "Три дня, которые..." того самого "Московского комсомольца" от 23 августа:

О как. Интересно бы заглянуть в квартиру, и именно в кухню нынешнего Новоженова - какой там холодильник? Надо полагать, что вовсе не Бирюса восьмидесятых годов производства. И даже не Стинол за шесть тысяч рублей, как у автора сих строк (на ТВ даже в середине 90-х телеведущему в месяц меньше 5 тысяч долларов не платили). То есть - чья в итоге взяла, у кого круче холодильник, у пенсионера Лукьянова или тивистара Новоженова? Правильно: вот это и называется победой тогда будоражившей массы "демократии". Когда кто хотел - тот и дорвался. А мешала этому действию та самая социалистическая, главествующая в СССР, собственность (но об этом чуть позже).

Но там, в 1991-м еще не видав толстых зеленых пачек-получек, намеренно низводя ниже уровня всякой гражданственности действия Янаева и товарищей, Новожёнов уже рулит этакий новорожденный, уа-уа-россиянский, но ПИ-ПИ, как говорится, АР. В смысле: вливает именно ту политическую информацию в уши "россиян", которая выгодна новой власти. Отныне "путчистов" будут ассоциировать только с партноменклатурой, а "одумавшегося" Ельцина, того же самого партноменклатурщика и ярого атеиста-свердловчанина - с новой генерацией демократических правителей свобо-одной России. То-то и дело, что именно о д н о й - развал СССР стал закономерным продолжением "демократизации" и "россиянизации".

И, раз уж мы окончательно перешли на полит-тезаурус, то, как говорится, включаю на полную громкость.

Взглянем из сегодняшнего дня: чего же добились борцы за демократию?

Отмены привилегий? На их смену пришли уже просто откровенные новорусские поместья, приватизация земли и лесов - всё во имя ненасытного частного собственника разграбляющего экс-СССР. Давшие тогда, как им казалось, бой партийной наменклатуре, своекорыстному чиновничеству - оглядитесь, защитники БэДэ: все те же "комсомольские" лица сергеев владиленовичей и прочих стальевичей (отчества-то - и то несмываемо партийные!) восседают на все тех же чиновничьих государственных креслах - только теперь они не контролируемы советскими выборными органами, а уже самостийные, самоназначаемые по "вертикали" чиновники. И цель у них другая, обратная прежней: они служат не во имя коммунизма, а во имя капитализма, не массам, а пресловутой национальной элите, сами ее и являя. Эдакое самообслуживание. Ты мне - контрольный пакетик, я тебе - в налогах оптимизацию. Пересаживаются из государственных кресел эти "новые старые" номенклатурщики - постоянно меняя названия своей неизменной "партии морального большинства" (Павловский) как мошенники из того "треста", который лопнул, как МММавроди - только в лимузины и офисы крупных сырьевых корпораций, в качестве весомых акционеров. Реализуют все тот же принцип, меняют власть на собственность.

Да уж, на этом фоне собственные мои нищенские претензии к себе шестнадцатилетнему - сегодня явно уже не ко времени. Потому что был тогда в политическом отношении совершенно несознателен. К сожалению, и к 93-му году ситуация не улучшилась - всё так же политзабвенно играл на своей бац-гитаре всяческий хард-арт-рок. Зато сейчас, и не год уже - в рядах Красного сопротивления последствиям тех событий, прохлопанных моими глазами созерцателя-неучастника.

А тогда, в 1991-м - да, мы вернулись из Старого Оскола уже в новую страну. Даже в подписанной слипающимися буквами пьяной лапой Ельцина в пять утра 22 августа сердечной благодарности "защитникам демократии" уже используется новогосударственнический язык и новое обозначение нашей страны - Российская Федерация. То есть, по-просту огрызочек от первой советской аббревиатуры, от любовно и с юмором названной Маяковским "РэСэФэСэЭрии". Стала она тем августом просто "эРэФией" - ни советской, ни социалистической. А просто федерацией, и все тут: хватит, совки, накоммуниздились при Горби.

И вот оно, уже выглянуло из-под триколора - самое главное, что пряталось за романтическим и отвлечённым от базиса "демократическим" пустозвонством 1991-го и дальнейших лет приватизации: капитализм. Не "де-мо-кратия!" скандируют защитники БэДэ 1991-го, прислушайтесь - не предчувствуя собственного миллионного в год вымирания, не видя еще как окончательно (чему и Горби помог дотель немало) разваливается индустрия и социалистические производственные отношения - скандируют у Белого дома люди "ка-пи-та-лизм!".

В какой степени отвлеченности от политической и экономической реальности СССР нужно было находиться, чтобы бороться таки просто, скромненько за демократию в стране (даже подорванной Горби-реформи) с мощной социалистической экономикой, социальными гарантиями и, главное, социалистической собственностью на средства производства, то есть тоже с гарантиями глобального, всесоюзного характера - гарантиями, что вы в своей Советской стране не окажетесь нищими и ненужными власти, как сегодня в РФ! Всё равно, если бы московская интеллигенция в дни наступления гитлеровцев на столицу устроила бы катание на коньках с фонариками у Новодевичьего монастыря - дабы вражеской авиации было легче метить бомбами по Москве. Но тогда была жесткая воля советского правительства плюс стальная сплоченность народа - поэтому моя фантазия выглядит именно как фантазия. А вот в 1991-м не было ни того, ни другого. И самые страшные фантазмы кухонных оппозиционеров-антисоветчиков без бомбежек и выстрелов - сбылись.

Итак, вернемся к "генералам и писателям", которые давно подозревая в перестройке неладное, решили пойти ва-банк и взять власть из патологически, непрервыно жестикулирующих, все на ходу теряющих рук Горбачева. Что же, полупосылая танки и БТРы, хотели они - вопреки тем кто у БэДэ орал и думал, что требует всего лишь демократии, а вытребовал приватизацию и гибель социализма?

Лаконично и смело в сентябре 1991-го из "Матросской тишины" в открытом письме говорит лидер нынешней КПСС Олег Шенин, пришедший в Кремль на волне перестройки с Горбачевым, но причисленный "демократами" к "путчистам":

"Полностью поддерживаю апрель восемьдесят пятого года, но не могу согласиться с апрелем девяносто первого, когда страну погнали в капитализм."

Кстати, во время обысков, имущества в доме Шениных насчитали всего в сумме на тысячу долларов - вот вам и номенклатурные привилегии. А вот Горбачевский Форос, по словам Шенина, выглядел так "как и цари не жили".

Их, ГКЧП, план-минимум был прост и ныне-то понятен всем гражданам СССР: остановить горбачевские перестроечные реформы, фактически поставившие страну с социалистической системой трудовых и производственных отношений в положение недокапиталистической (и при этом уже - катастрофической). Второе - сохранение Союза, радикальное "нет" сепаратистам-прибалтам и прочим желающим суверенитетов. Третье - жесткий контроль над контркультурными антисоветскими процессами, заведшими массы именно туда, к БэДэ, на защиту мнимых, жвачечных западных ценностей под видом уже собственной "свободы".

Да, меры жесткие, но тогда были бы необходимо-превентивными - как раз теми, за которыми не последовало бы шоковой терапии, приватизации, новых кошмарных августов-дефолтов и прочих бичующих население РФ "непопулярных мер". Вас тут что-нибудь не устраивает, господа уцелевшие защитиники БэДэ 1991-го? Ведь сегодня, вне убеждений, только по экономической калькуляции так или иначе всем, включая вашего Путина, очевидно, что сбивать страну с воздвигнутого ею за пресловутые 70 лет экономического пьедестала было выгодно только врагам ее - внтренним самоубийцам-идиотам и тем хозяевам "Голоса Америки", который слушали у БэДэ как единственно "свою" радиостанцию. Все эти сизифовы "годы реформ" РФ плетется за своим же собственным, столько раз ею облаянным, но все же недостижимым советским хвостом экономического уровня - за ВВП далекого, перестроечного 1989 года.

Но совершить эти реанимационные действия "генералы и писатели" не сумели, все по той же позднесоветской, постзастойной нерешимости - СССР избаловал настолько, что и защита его была какой-то невнятной, ленивой. Танки приехали в Москву без боекомплектов, солдаты не были проинструктированы, поэтому легко перешли на сторону демокретинят.

(О, пусти ли бы меня вы сейчас, отсюда в те танки 91-го на Садовом - я бы бутылками да башмаками, хоть бананами, но расстрелял бы все это балконное скопище БэДэ!)

Да и были ли настоящими, те “чрезвычайные” защитники СССР - могли они тогда, например, так же, как Ельцин, пусть и похоже путаясь в словесах ("В Москве диктатура не пройдёт, пройдёт демократия"), но - выступить перед народом, объяснить, куда и зачем его ведут? Не по телевидению с трясущимися руками оправдываться, а выйти на Мавзолей и оттуда городу и миру говорить всю накопившуюся антигорбачевскую сермяжную.

Здесь вернемся в более ранний момент и снова схватимся за газету. На этот раз - "Правда", 19 июля 1991 года, месяц до “путча”. Казалось бы, веря ярости журналистов-демократов после "путча", "Правда" должна быть тогда бастионом ненавистых им "патриотов" и "совков". Так нет же: тут вам и реклама Московской товарной биржи, и вот такая хроника в столбце четвертой полосы под названием "Разноликая строка":

О ужас! То есть, никакой альтернативы и не предполагалось - не Ельцин, а Горбачев вел страну гибельным курсом к капитализму, и уже целых шесть лет. Ельцин лишь катализировал, оттянул на себя, ускорил процесс. А болтовня о необходимости "демократии и рынка" (странноватый дуэт) настолько приелась, что и не выделяется со страниц "Органа ЦК КПСС". Это я к тому, что искать "контру" не стоит в событиях именно 1991-го года: адская бюрократическая система изверившихся зажравшихся партноменклатурщиков САМА медленно и бесповоротно порождала контрреволюцию и приватизацию, что предсказывал товарищ Троцкий еще в двадцатых, и конкретно в 1936-м. Но не о "преданной революции" говорим мы сейчас, не Сталина критикуем - он все делал как раз правильно и демократично, да и Троцкий бы делал так же, если не жестче в отношении крестьянства...

Интересен сейчас факт не теоретически предсказанной Троцким, а реальной вялотекущей контрреволюции, закономерным завершением и кульминацией которой стал тот самый август 1991-го.

4.

Персональную роль в контрреволюции фигурантов со стороны и "путчистов", и БэДэмократов пока оставим. Оставим другим мастерам публицистического жанра, нехай резвятся. Присмотримся к общеполитической обстановке в СССР перестроечного периода. И забежим малость назад: в "развитой", или “застойный”, социализм.

В рамках диалектического материализма, да и просто с точки зрения обыкновенного, эмпирического историзма - в жизни любого общества понятие "застой" есть нонсенс. Такой же нонсенс как слово "демократия" в 1991-м году в устах реставраторов классового, эксплуататорского, индивидуалистского и человеконенавистнического по буржуазной природе своей общества. Застой - это бездвижность. А если общественная жизнь - включающая в себя жизнь каждого индивида, то есть его взросление, старение - есть непрерывное движение, то застой в ходе этого движения будет не просто немыслим, а непременно будет сам движением. Застоя быть не может - есть движение в ту или иную сторону. И именно потому, что движение "в ту", то есть коммунистическую сторону было приостановлено, началось движение обратное. В сторону капиталистическую. Сперва, при Брежневе, незаметное, но затем дошедшее до своей легитимизации в 1991-м.

Как и почему это происходило? Момент базисный и фатальный - неизжитые внутри развития советского социализма товарно-денежные отношения. Вот куда не доехал наш паравоз революции - и покатился обратно, смялся в контре. Можно сколько угодно гадать, кто же был предателем революции - Сталин, Хрущев, Брежнев, Андропов или Горбачев. Но главный, именно базисный, экономический и по Марксу первичный вопрос, таким образом останется без ответа - товарно-денежные отношения-то кто из них собирался преодолеть и перейти к новым, коммунистическим, к централизованной системе распределения?

Вне понимания этого сложнейшего вопроса не только социалистического строительства вообще, но и Советской истории как его первой и основной практики - не стоит и начинать думать о "тайнах" контры в СССР. И, раз уж персонально приземлились выше к именам генсеков, то вспомним, что именно Сталин в одной из своих последних теоретических работ (как и уже смертельно больной Ленин) поднял вопрос о... прямом продуктообмене между городом и селом. Писал ли об этом далекий от практики строительства социализма, все воевавший в своих книгах с термидорианской великодержавной бюрократической бонапартистской сталинской контрой нарком военмор Троцкий? Нет. А зря - суд потомков, он ведь по текстам в основном, по текстам осуществляется. И какой же Лев Давидович коммунист в своих работах? Военный он, военный коммунист - на целую эпоху далекий от реального индустриального социализма СССР, должного по планам Сталина перейти в (постиндустриальный) коммунизм уже в конце 1940-х (без учета тогда войны, конечно). Но это так, отступление. Троцкисты - парируйте.

Итак, неизжитые, а лишь поставленные под контроль рабоче-крестьянского и впоследствии, в бесклассовом советском обществе, советского государства товарно-денежные отношения - они ведь как мина замедленного действия. Вроде бы в стране социализм, вроде бы уже к 1930-м объявлено, что нет классов, а остались лишь мелкие сословия, но вот примитивная мотивация связанная с размером оплаты наемного труда - остается. Деньги в социалистическом обществе, пусть они и с портретом Ленина - явление вынужденно-переходное, и чем меньше они просуществуют, тем правильнее, значит, курс. Другое дело, что изжить товарно-денежные отношения сами по себе, в одночасье, по команде - невозможно: тому необходимы экономические предпосылки, связанные с высокой, обязательно выше чем в капстранах с их денежной массой, производительностью труда, уровнем благосостояния и формами организации проживания трудового народа. (Но это - тема явно не этого текста, так что ограничимся лишь анализом и итоговыми выкладками в связи с вопросом советской контрреволюции.)

Период контролируемого советским государством товарно-денежного оборота уже после революции и Гражданской был неизбежным, что признал Ленин, оступив вместе с революцией в НЭП. До перехода к коммунистическим формам трудовых и производственных отношений должна быть полностью пройдена стадия накопления - индустриализации и технологизации, подъема культурного уровня и благосостояния общества. Всё это - при товарно-денежных отношениях. То есть - по лезвию бритвы. Всякий момент при попустительстве советского государства может обернуться контрреволюцией - лишь только вступят внешние пропагандистские силы и призовут советские трудящиеся слои перейти от сложной мотивации, опосредованной общей целью (построением коммунизма) к мотивации простой, индивидуальной, но внешне так же заземленной - той же самой денежной, зарплатной, но при иных формах собственности. А какая разница - у кого зарплату получать, у государства или хозяина завода? Главное - сумма, а не руки, из которых она выдается. Именно этот, кстати, вопрос задавали отупевшие шахтеры, поддерживавшие Ельцина. Кризис именно пролетарского самосознания, в отрыве от государственного ставшего просто эгоистическим, лег в основу контрреволюции снизу. То есть, хитрость политического вопроса в том, чтобы столкнуть паровоз революции со скользких рельс товарно-денежных отношений назад, а дальше - по инерции он и покатится к капитализму.

И кто, как не Сталин, постоянно предостерегал (видите, не один Троцкий в своей Мексике пекся о сохранении курса революции 1917-го) Партию от уклонов, могущих привести обратно к капитализму? Именно он - читайте об этом в "Великом переломе". Соблазн этот психологический для пролетариата при товарно-денежных отношениях (ТДО) внтури социалистического производства - постоянный.

Но эпоха ТДО продлилась доьше предполагаемого и Сталиным, и даже нашими врагами - чему они, несомненно, радовались. А спорить с буржуями на языке буржуев - не подкрепляя свои высокие цели в громких лозунгах реальными завоеваниями новых форм имущественных отношений внутри социалистического общества - дело опасное. Вот и проспорили в конце концов, сами же и свернув к капитализму. То есть, на языке Горбачева к "рынку и демократии".

Глубокая растерянность верхов в связи с невозможностью обеспечить вышеупомянутый переход в 1980-х привела к перестройке. Тому были причины внешние - блеф США со звездными войнами, изнурительная гонка вооружений, война в Афганистане: нам, прекрасно понимая методологию (неизбежно связанную с накоплением средств и техническим на эти средства развитием) нашего прогресса, все время не давали сделать рывок к постиндустрии, означавшей при отмене товарно-денежных отношений и подъеме уровня благосостояния выше Западного - коммунизм в СССР.

Верхи КПСС, не лучший человеческий материал, не выдержали психологической и экономической дуэли с империализмом и у них просто-напросто поехала крыша. В нужном именно им, как потенциальным приватизаторам, направлении. Разменяли власть на собственность. Обмен был легким - тому потрафляла полная растерянность масс, даже под видом "демократии" пришедших защитить этот переход. Самим-то мало что досталось - но кто-то из толкавшихся у БэДэ стал бизнесменом, и при частной собственности, при легализованных формах скоростного разворовывания прежде социалистической собственности, таки обогатился.

Итак, август лишь довел до сознания масс, что именно происходит в стране: контрреволюция. Но расслабленные, безыдейные, покорные, привыкшие к высочайшей опеке массы на это никак не прореагировали, не поняли, что дальнейшее движение к капитализму лишит их того немногого, что, по дурости их, служило до тех пор поводом для фрустрации и злобного отношения к Советской власти и КПСС. Прореагировали и моментально иерархизировались как собственники - от владельца комка до олигархов - как раз те, кто сам кинул новый клич "обогащайтесь!", вроде автора и наиболее прибылимущего исполнителя приватизации Чубайса.

Но народ? Некогда несгибаемый, волевой, единый Советский народ - понял ли он хотя бы к 1993-му главное, коренное политическое преобразование, произошедшее в его обществе? Никак не связанное ни с "демократией", ни с ошельмованной партноменклатурой (впрочем, с нею очень даже связанное: именно она стала менеджером, временным наемным топ-менеджером по дармовой раздаче экс-социалистической собственности в частные руки). Ни черта народ не понял - как субъект государства, бывшего рабоче-крестьянского. Согласился на имя "россиянин", на урезание Родины из СССР в РФ. Он лишь почувствовал смутно, что "за державу обидно". И 1993-й стал только первым робким заявлением на желание в доступных умственно обленившимся массам категориях осмыслить реванш капитализма в пост-СССР - не случайно вождями реванша у Дома Советов стали еще недавно награжденные Ельциным "первенцы демократии" Руцкой и Хасбулатов.

Жуткое творилось на рубеже 1980-90-х, должу я вам. Именно потому жуткое, что никто не понимал, чем рискует совокупно со всеми согражданами: газеты пестрили опасной для первой социалистической сверхдержавы демагогией новоизбранных депутатов на тему демократии, тоталитаризма. И под этот-то шумок и совершилась КОНТРА, против которой столько было положено сил в перве годы и десятилетия пролетарской Октябрьской революции.

Да что далеко ходить - вот и 25 сентября 1991-го в "Правде", уже ошельмованной и записанной в "пропутчистские" издания, имеются перлы в статье нынешней и.о. главного редактора:

"...И уверена: прежние представления о КПСС как многомиллионной организации, противостоящей остальному обществу, сильно преувеличены. Ведь не вся партия программировала решения, оказавшиеся бесплодными, а подчас и действительно преступными. Это делали те, кто присвоил себе право решать от ее имени. Злоупотребляя властью и доверием народа, рядовых партийцев, Сталин и его окружение зверски уничтожали миллионы ни в чем не повинных людей, в том числе и коммунистов, бескорыстно служивших великой идее справедливости и светлого будущего."

Чьи строки я читаю? Уж не Новодворской ли? Что за "остальное общество" - не диссидентское ли меньшинство, идеологи КОНТРЫ? И что за ревизионистские, отступленческие "идеи справедливости"? Своими именами, пожалуйста - коммунизм, а идеи - Маркса, Энельса, Ленина, Сталина. В остальном же прописан типичный прием антисоветской журналистики: оторвать партию от масс в исторической ретроспекции. Где как по заказу оказывается, что все плохое сделали партийные тираны, а все хорошее - народ. Тётя Валя, да о чем эта речь, серьезно ли такое говорить со страниц Ленинской газеты? О партии, создавшей космическую сверхдержаву вы писали? Или о ее предателях-"демократах" - так как раз они-то ее и оторвали от масс за годы "застоя". Не Сталина ругать - а совершивших меделенный государственный переворот реальный (обвал в капитализм), подлинных путчистов во главе с Горбачевым и Ельциным клеймить. Но как же - власть... Неужто в те дни так страх застил глаза? И там же всё те же надежды "белодомцев", все тот же горбачевский слог: "...все, кто мыслит по-новому, признают необходимость конструктивного сотрудничества с демократическими партиями и движениями, сумеют возродить, а точнее - создать новую партию." Это по поводу ельцинского запрета КПСС и РКП. Но тут, сквозь неизбежную лояльность, звучит и здравое, почти пророческое - ведь действительно вскоре на обломках КПСС создали новую, ныне самую массовую в РФ компартию. Партию, которая сегодня уже не боится называть врагов советского народа, тринадцать лет его ведущих к гибели - врагами. Однако одной лишь словесной критикой тут явно теперь не ограничишься, нужно программно расшифровывать заново - по-коммунистически безжалостно для буржуев и их властных заступников - все произошедшее с 1991-го года и - революционно действовать, снискав поддержку масс.

Но нельзя винить одного лишь Ельцина и Горбачева, хотя они первые кандидаты на скамью будущего Беловежского процесса - пошедший на поводу этих демагогов, народ позволил совершить с собой дважды чудовищное контрреволюционное действо. И те, кто, как Новоженов в 1991-м ругал танки и армию, могущую помочь генералам защищать свои холодильники - уже в 1992-м, даже не 93-м, просил - как в МК № 121 (16.371) Михаил Гуревич - "Пора бы власть употребить", в дни июньского (22-го) противостояния у Рижского вокзала ошельмованных "комсомольцами" патриотов и "демократов" с их ОМОНовскими "демократизаторами". Благословили и танки, расстрелявшие в 1993-м сопротивление приватизации и контрреволюции - те самые танки, которые не решились вышибить новых властителей оттуда же в 1991-м. Такая вот вышла демократия. И профсоюз речников, громко поддержавший Ельцина в 1991-м, тихионько ночью вывозил трупы восставших недороссиян в 1993-м.

И, наверное, символично, что именем защитников Дома Советов, называют ныне не тамошний сброд самоубийц себя и Родины образца 1991-го, а людей, вышедших защищать, еще толком не оформленную, с уклонами вправо, но Советскую линию, Советскую Родину в 1993-м.

Но откуда возникла в СССР эта истерия по демократии, так сильно поддержанная московскими рафинированными массами в 1991-м?

Если саркастически перефразировать одного мыслителя времен прихода к влсти НСДАП, то: не только демократия, которая не дает народу хлеба - обречена, но и те, кто не дает народу хлеба, кем бы они не назывались - обречены на демократию. Однако важно, при какой экономической политике эта демократия будет существовать и в каких целях - в ее единственно существенном, КЛАССОВОМ аспекте.

К августу 1991-го в информационном поле, то есть общественном сознании накопилось с излишком пресловутое административно-командное в сочетании с тем же товарно-денежным: ведь если начальник командует неуспешно и получает сильно больше тебя в чистогане, то всегда найдутся на него недовольствующие. Это грубо и приблизительно, но так. Не сумевшая довести страну до коммунизма партия пала жертвой обвинений в буржуазности - так поделом! Ибо нельзя так долго держать народ в подвешенном состоянии - деньги остались, а капиталец копить ни-ни: обижешь, начальник! Соблазн перекачки личной собственности в частную - сработал. Тут-то и проломили заслоны социалистического государства - в точках скопления перестроечного легального частного капитала.

Не даром при Горбачеве нагло подняла голову экономика теневиков, а открывшиеся в железном занавесе дыры позволились уже до 1991-го наладить связи будущим бизнесменам. При том, что социализм в СССР так и находился в точке брода между капитализмом прошлого и коммунизмом будущего, сохранялись и привилегии, и прочие буржуазности для партийных номенклатурных. Они смешны по сравнению с нынешними новорусскими - но были, было за что ухватиться. И тем более смешны упреки в буржуазности в устах тех, кто и восславил в итоге контрреволюцию и реставрацию капитализма!

Но подведем итоги. Социализм как пока что наивысшая стадия обещственного прогресса предполагал, в частности в СССР, постоянный выской уровень сознательности и единства граждан. В 1991-м в силу многих причин это единство оказалось трухлявым, потому и победила контрреволюция. Социализм это очень хрупкое явление, если задуматься: в нем имманентно заложена вера в то, что от человека и от человечества, уже совершившего пролетарскую революцию, там, где оно строит свое новое, наиболее высокоорганизованное на неживотных альтруистических принципах, общество - очень многое зависит. То есть: такому социалистическому обществу не нужен ни жесткий контроль какого-то тирана, ни кнут, ни пряник - оно СОЗНАТЕЛЬНО строит свой новый мир, и основывается он на стремлении человечества к изживанию любых форм, закоулков частного собственничества, на стремлении к братству, единению вне пространственных пределов, национальностей и классов, к разумному познанию сущего и к бессмертию, вполне достижимому при постановке задач науке и медицине не буржуазной, а коммунистической стратегией, то есть системой ценностей этого общества, вне конкуренции как индивидов, так и поколений.

Посему - чем выше поднималось здание социализма, тем больше было риску, что кто-нибудь из малосознательных, малодушных контриков вздумает заменить фундамент на старый, буржуазный. Такой диалектический парадокс. Чем выше влез - тем ниже падать. Сохранять же высокоморальный климат и несобственническую мотивацию в обществе непрерывно растущего (и тем более - не растущего, а обещали!) благосостояния - было тем более сложно с доморощенными партноменклатурными прибамбасами. При Сталине они работали: то принуждение было - во имя. При Андропове - уже нет, только озлобляли и толкали в сторону Запада.

Нынешний же политический момент, если относить его к августу 1991-го - любопытен. Во-первых, народ медленно после шоковых терапий все же осознает свое незавидное классовое положение и рабские перспективы при глобальном, транслируемым все теми же властными демократами, капитализме. Из того самого сонного состояния, в котором он у БэДэ требовал "демократии" (прямо-таки по тексту вопреки давнему замечанию Сталина про невозможность самой по себе голой демократии без хлебушка с маслом) - пробуждается.

Во-вторых, выросло до окончательно взрослого состояния новое поколение, мое поколение, назовем его не "Пепси", а "Буратино". Как уже говорилось - не "next", а "before". И его выбор - как политический, так даже и творческий, эстетический - станет маяком для последующих поколений, уже социализма не видивших. Как показывает практика, они чище и свежее воспринимают, наблюдая ублюдство капитализма - Заветы Ильича. Потому и носят с таким удовольствием и гордостью майки СССР.

В-третьих, наконец-то "левый" политический язык становится доступен наиболее социально активным слоям масс. И здесь не только пролетариат, но и низшие слои собственников будут радикализироваться и солидаризироваться с не имущими средств производства пролетариями. Это пока еще не классовая ненависть, но классовая задумчивость, так ее назовем. И главное - из сознания масс на капиталистическом безжалостном, уже по-новому тоталитарном путинском солнцепеке, выпаривается дурь, приведшая к контрреволюции, путаница понятий, все эти новоженовские "холодильники". Синонимами социализма и капитализма становятся весьма политические слова, уже ярко и однозначно окрашенные эмоционально для масс – соответственно: национализация и приватизация. Приватизация привела к тому, что 80 процентов "россиян" стали в своей стране заложниками экспериментов реформаторов, в дальнейшем – для сырьевой путинской “демократической державы” ненужным, отработанным материалом. И только национализация вернет в страну и огромные финансовые средства, которые народ употребит на развитие постиндустриальной экономики, и былые социальные гарантии, и возможность общественного, социалистического прогресса. Реформы же – дальнейшая гибель. Да, и - о реформах!

Тем, кто все же решил бороться с "демократами", с уничтожившими советский социализм предателями - нужно не лениться разъяснять каждый раз каждому внемлющему соседу, что стоит за словом "реформа". Опять же - к диалектике (да даже не к ней, а к школьному математическому ликбезу) вернемся: всякое движение есть движение откуда-то куда-то. И все реформы - есть ступеньки вниз от социализма к капитализму, где социальная защищенность трудящихся масс снижается шаг за шагом, а защищенность всякими секьюритинами богатства богатых - растет. И только поставив жесткий социальный, всенародный заслон ВСЕМ реформам - не выпрашивая приспособления, "социализации" их, а запрещая как таковые - можно будет говорить о реальной власти народа в своей стране.

За годы реформ копилось и ныне выливается на улицы, в голодовки, в стачки и митинги - недовольство масс реформами, надвигающимся все плотнее капитализмом. Власти нельзя это игнорировать, она вынужденно использует "Единую Россию" как прокладку, как петрушку, который увещевает и народ, и Кремль, чтобы, значит, мирно дело шло. Но какое дело? Дело планомерного обкрадывания и закабаления трудящегося большинства РФ. Не дело это. И здесь только один выход - назад, к социализму, а оттуда - вперед, к коммунизму!