Коррупция пронизала все поры общественной жизни и приобрела не просто системный, но и хаотический характер, непредставимый даже для жителей России. Так, она создает реальные помехи даже автомобильному передвижению по территории Грузии.

Грузинское общество обескровлено эмиграцией, которая после распада СССР составила около 1 млн.чел. – более, чем каждый пятый. При этом, в отличие от многих других народов, грузинский никогда за всю свою историю не переживал столь массового исхода и не имеет опыта выживания в условиях внезапной потери своей наиболее энергичной части.

            Поэтому успешное развитие Грузии в краткосрочном плане невозможно – по вполне объективным причинам.

            Президент Саакашвили, не имея возможность дат народу хлеб, вынужден компенсировать это за счет зрелищ – нагнетания националистической эйфории вокруг лозунга воссоединения Грузии.

            Логика внутриполитической жизни может уже в ближайшее время заставить его прибегнуть к насильственным действиям в отношении Южной Осетии, вооруженные силы и поддержка со стороны России которой значительно слабее, чем у Абхазии.

            Вероятно, Саакашвили получит неявное одобрение своих планов на саммите НАТО в Стамбуле в конце этой недели, а затем в течение месяца или менее прибегнет к решительным действиям. 

            Вооруженные силы Грузии, особенно с учетом обученного американцами по меньшей мере (а на самом деле, вероятно, больше) батальона спецназа, в принципе могут быть достаточны для разгрома вооруженных сил Южной Осетии. Вторжение и силовое присоединение Южной Осетии к Грузии может рассматриваться последней как не столько военная, сколько политическая проблема.

            Наиболее вероятно, что вместо прямого вторжения в Южную Осетию Саакашвили сначала предъявит ультиматум с требованием восстановить в республике нормальную, подчиняющуюся центральным властям Грузии структуру органов гражданской власти, причем предъявит его не только Южной Осетии, но и России.

Надежды Саакашвили связаны и с длительным параличом всей системы государственного управления России, вызванным разрушительной административной реформой Козака. Подрыв эффективности госаппарата в результате этой реформы хорошо иллюстрирует нелепая социальная реформа, с одной стороны, и успешные удары боевиков в Чечне и Ингушетии, с другой. При этом надо учесть, что на силовые структуры (демонстрирующие способность успешно действовать лишь против лояльным им журналистов вроде Парфенова) сегодня воздействует даже не сама реформа, а ее затянувшееся ожидание.

Саакашвили, вероятно, надеется, что представители России в ответ на ультиматум либо промолчат, либо пробормочут что-то невнятное о «недопустимости силового решения проблемы» – и тогда грузинские войска войдут в Южную Осетию.

            Это поставит Путина перед крайне неприятным выбором между необходимостью физически защищать граждан России (после 1992 года все граждане бывшего СССР получили право выбора гражданства, в результате чего гражданами России официально является 56% населения Южной Осетии, а если считать тех, кто написал заявления, но еще не получил паспорт по всем причинам, включая технические задержки, - 90%) и нежеланием ссориться с Западом, который однозначно поддержит Саакашвили. В частности, развитые страны открыли ему все кредитные линии, закрытые для Шеварнадзе, и интенсивно финансируют Грузию.

            Консультации с аналитиками стран – членов НАТО показали, что даже представители стран, с наибольшим пониманием относящихся к России, на деле склонны отрицать ее право защищать своих граждан и исходят из того, что «мировое сообщество» будет по своему усмотрению выделять категории граждан России, интересы которых российское государство имеет право защищать. 

            Выбор между гражданами России и Западом отягощается для Путина еще и тем, что одновременно он будет являться и выбором между внутриэлитными российскими группировками – соответственно, западниками-либералами и силовиками. Силовики, жаждущие поразмяться и самоутвердиться за счет грузин, стараются спровоцировать конфликт еще и потому, что убеждены, что президент Путин сделает выбор в пользу защиты граждан России и, соответственно, в их пользу и против либералов.

            Это грубая ошибка, потому что Путин, как твердый, хотя и неосознанный последователь Горбачева, в критический момент предпочтет хорошие отношения с Западом хорошим отношениям со своим народом (который, как считается, всегда можно загипнотизировать телевидением).

            Какое юридическое оправдание будет найдено для того, чтобы не защищать граждан России, живущих в Южной Осетии, - неважно. Здесь возможны любые варианты, вплоть до разоблачения очередной порции «оборотней в погонах», якобы продавших им российское гражданство, - а может быть, никакого оправдания и не будут искать. 

            Выбор Запада и отказ от поддержки своих граждан будет означать для Путина жесточайший внутриполитический кризис, чреватый подрывом, а в перспективе – и утратой легитимности.

Возможен и новый общекавказский кризис, если Абхазия при нападении Грузии на Южную Осетию сама нападет на Грузию (не говоря уже об изгнании грузин из Гальского района), которая не сможет вести войну на два фронта. 

            Для России необходимо любой ценой не допустить нападения Грузии.

Стратегическая же задача - завершить наконец распад СССР и добиться признания права на самоопределение народов постсоветского пространства, в том числе не желающих жить вне российской государственности. (Здесь нет противоречия с интересами России в Чечне, ибо в 1996 году она практически получила независимость и была возвращена в состав России лишь после однозначного доказательства своей неспособности на существование вне России).

            В состав России при желании соответствующих народов должны войти не только Южная Осетия, но и Абхазия, и Приднестровье (при возможном объединении Молдавии с Румынией и письменными гарантиями Евросоюза, НАТО и США неприкосновенности Приднестровья как российской территории).