Дорогое Кончита, здравствуй!

Ничего, что я в среднем роде обращаюсь и на ты?

Ты, наверное, удивишься, что пишет тебе простой и скромный писатель из России. Согласен, это странно выглядит. Обычно русские писатели пишут письма политикам и вождям, но никак не иконам постгендерной революции. Но традиции, Кончита, складываются долго. Надо же с чего-то начинать.

Я не знаю, Кончита, кто в твоем расщепленном сознании главенствует – ты или австрийский травести-артист Томас Нойвирт. У нас в России мужчина обычно главный, поэтому обращусь сначала к нему, ты не против, дорогое?

Томас, позволь для начала выразить мое глубокое сожаление по поводу тех проблем, которые доставили тебе в детстве гадкие нетолерантные дети (и чему только их учили?). Согласен, Томас, человека надо принимать любым. Нельзя пытаться переделать его под усредненные представления общества. А они этого не знали. Злые и завистливые австрийские дети, Томас.

Но ты же не будешь спорить с фактом – твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого? В твоей стране это – избитая обсосанная истина. Ты, Томас, решил бороться с ханжеством, надев парик и платье, при этом даже не побрившись. Твоя свобода на этом должна была закончится, понимаешь? Оделся – и дома сиди. Потому что телеэкран или обложка журнала – это уже другие, Томас. Ты и они. Оно и они. Как только, Томас, ты шагнул за порог квартиры в образе оно... Все, все, прости, Томас. Заканчиваю с моралью. Знаю, ты не виноват, знаю, тебя использовали прогрессивно мыслящие сторонники открытого общества, а тебе хотелось славы... старо это все и понятно, как кафель в поликлинике.

Давай повеселее, да? Позволь выразить, Томас, искреннее восхищение твоим наработкам в области семейного счастья, а также в вопросах глубинного реформирования традиционных гендерных ролей. Ты, может, о своих инновациях и не знаешь. Да, всякий настоящий гений, Томас, обычно не догадывается о своей гениальности и умирает в бесславии, так и не узнав, что создал шедевры. Но у тебя, Томас, есть я, скромный русский писатель, который при жизни твоей расскажет тебе о твоих же прорывах. А это дорогого стоит.

У тебя ведь есть любимая, не правда ли? Пишут, что есть. Правда она – мужчина, но это нормально, никаких вопросов, Том, дружище! Вы наверняка ссоритесь? В семье ведь без ссор не обходится? Любимая орет, угрожает разводом, да? Требует денег, путевок, подарков? Но все можно изменить, вызвав к жизни Кончиту путем десятиминутного переодевания! Ты, Том, становишься Кончитой – то есть женой своей любимой, а любимая твоя становится твоим мужем! Это гениально! Как в сказке, да? И скандала как не бывало, и путевок с подарками не надо. Никто не ссорился, да? А когда, Томас, у вас появятся дети, можно будет влегкую делать из них то мальчика, то девочку – согласно вашему транссемейному волеизъявлению. Можно, к примеру, раз в сутки пол детей менять, почему нет? Тем более, возможно, скоро графу «пол» в паспортах отменят, а на фабриках будут производить андрогинную детскую одежду, по проектам самых наимоднейших дизайнеров. Кстати, лицом рекламной кампании бесполых травести-трендов детской одежды, Том, Кончита вполне может (и даже должна) стать, передай ей. Ладно, я сам скажу, я же ей пишу, в конце концов, просто начал с тебя.

Дорогое Кончита, я вернулся к тебе, ну их, этих мужиков. Итак, вдоволь помелькав в рекламе одежды для бесполых люциферических детей, ты снова вернешься к музыке. Вообще, в перерывах меду дилеммами, типа в какой туалет пойти – в мужской или женский, в каком образе поехать в гости к родителям, в паузах между произнесением речей в защиту толерантности, терпимости к инакомыслию и хождениям по гей-парадам, надо, Кончита, и о музыке задумываться, ибо, дорогое, в период с 2011 по 2014 годы ты выпустило всего 6 песен! Понимаю! Накрасся, причеши парик, три раза за день смени гендерную принадлежность, подбери платье, чтобы чего доброго что-нибудь спереди не выпирало... Где ж тут времени на музыку найти!

К слову, дорогое, группа Queen, в клипе на песню которой (I want to break free), как мне тут рассказали, ты подсмотрела образ женщины с усами, прежде чем крикнуть «Я хочу освободиться!» за три года своего существования – с 1973 по 1975 годы выпустила 3 полноценных альбома, а вышеозначенная песня вошла в альбом The Works 1984 года и, это был уже одиннадцатый (!) альбом в истории группы, Кончита. Заметь, столько сделав для мировой музыки, Фредди Меркьюри позволил себе только усы, парик и грудь, дорогое! А ты не сделав за три года НИЧЕГО, кроме мэйк-апа и длинных ресниц, повзолило себе еще и бороду! Может, переслушаешь пару альбомов Queen, и возьмешься за дело, вместо того, чтобы ломать голову над тем, сесть тебе в сортире или стоя мочиться, фрау Вурст?

Кстати, дорогое, относительно участий в рекламных кампаниях я ведь не шутил. Да и ты зря времени не теряло – стало лицом одного известного австрийского банка. Слышал, слышал, мои поздравления. Оно и верно – перед лавиной денежной массы понятие половой принадлежности обнуляется, уступая место глянцевым трансгендерным божкам с расщепленным сознанием. Те, кто тебя пригласили возглавить рекламную кампанию банка, это хорошо понимают, но вот понимаешь ли ты – это большой вопрос. Нервничать тебе нельзя, слишком трогательная, поэтому думай, что попала на биллборды за красивые глазки.

Проще говоря, Кончита, чем больше мальчики и девочки будущего станут походить на тебя, с каждым последующем поколением все усредняя собственный пол, тем больше создадут ликвидности и процентов по кредитам. А вот почему оно так – над этим я предлагаю подумать тебе самой, уже большое девочка.

Теперь о вечном и великом. Кончита, ты было предсказано, известно тебе сие? В 1984 году, о котором писал Джордж Оруэлл и в котором вышла песня I want to break free, о которой я писал выше, в Париже от СПИДа скончался пророк, который сделал многое для твоего появления на голубых экранах. Звали его Мишель Фуко, дорогое. Он был ярым оппозиционером и ниспровергателем традиционной психиатрии, и предвосхитил эпистему (словечко тоже он придумал), в которой ты будешь занимать первые места и снимать последние сливки с остатков разума человечества, податливого и размягченного, словно протухший кефир.

Нет, дорогое, я вовсе не считаю психиатрию наукой наук, но то, что обращаюсь в письме к тебе в среднем роде, это... да все нормально, фрау Вурст. Просто будешь посвободнее – отнеси цветочков к могиле философа-пророка. И непременно в образе ОНО, Фуко оценит, будь уверено. Да! Чуть не забыл - к земляку-то зайди тоже. К доктору Фрейду. Где находится древняя этрусская чаша с прахом сказать или ты знаешь? Не стоит забывать пророков, дорогое, не хорошо это. Есть! Есть они в своем отечестве. И ты живое и трепетное тому подтверждение.

Ну а у нас, Кончита, все хорошо. Боремся с коррупцией, рассуждаем о войнах и мирах, смотрим фильмы, читаем газеты, слушаем эхо различных радиостанций. Со дня на день ожидаем снега, который, как известно из мифов прошлого, скрывает ненадолго землю, погрязшую в грехах и пороках под чистым и серебристым своим покровом.

Знаешь, Кончита, я хочу тебя попросить. Когда у вас там в Австрии темнеет и выглядывают звезды? В общем, когда стемнеет, подойди к окну, и Томас пусть вместе с тобой подойдет. Возьми его за руку – крепко, крепко. Закройте оба глаза и представьте снег. Много-много снега! Сугробы по пояс. А еще - ледяную горку и снежную бабу с морковным носом и глазами-угольками.

И дети, Томас. Представь гомонящих веселых детей с красными щеками и инеем на ресницах. Представил? Много, много детей, играющих в снежки. Мальчики и девочки, Томас. Это будущие мамы и папы, поверь мне. Это мужья и жены, это счастливые семьи. Представь это в своей далекой Австрии, пойми и прими. И рви парик свой, топчи его, окаянный. И брейся, брейся. Можно с порезами. Можно и нужно до крови, до мяса. И прослезись - поможет, гарантирую. А потом 200 граммов виски – и спать. Утром все будет хорошо, вот увидишь. Утром ты оденешь джинсы и свитер. И пойдешь петь другие песни.

From Russia with love.

Пока, пиши. Обратный адрес на конверте.