Возможна ли ныне литературная утопия? Кажется, в том виде, в каком она была представлена в литературе XX века, нет. Мы, то есть культура, стали слишком умными. Наивные картины благоденствия не проходят. Мы знаем, что благоденствие всегда имеет темную изнанку.

С другой стороны, есть некая тенденция к упрощенному восприятию действительности. Поэтому утопию с легкостью можно подпихнуть в поле зрения публики в любой момент. Да она и подпихивается в виде сказок о великой Белой Руси, прекрасном Западе, или благословенном Советском Союзе.

С другой стороны современное сознание, оценивающее современность, само по себе утопично. На Западе не видят социальной перспективы - значит, все, конец истории, приплыли, мы живем в лучшем из возможных миров. У нас то же самое - "никогда еще россияне не жили так хорошо". Утопия умерла, потому что сложилось четкое убеждение в том, что мы уже живем в утопии.

Но и это неполная картина. Подсознательно весь мир понимает, что он в глубоком дерьме, что что-то пошло не так. Что мы не просто далеки от воплощения утопии, но и не имеем ее целостного образа. Утопическое сознание стало фрагментарным, оно перестало соотноситься с общесоциальным проектом.

А фрагментарность - это уже показатель отсутствия утопии как таковой.

В итоге, если вернуться к художественному произведению в жанре утопии, имеем перед собой весьма непростую задачу. С одной стороны есть эмоциональный запрос на утопию, который легко удовлетворить эрзацем, поп-сказкой, позвать и обмануть. С другой - есть масса рациональных аргументов в пользу того, что современная утопия должна иметь совершенно иной характер, форму и ценностные ориентиры, то есть все то, что сделают итоговый литературный продукт, сделанный честно и по науке, совершенно непохожим на привычные нам картинки-открытки из светлого будущего. Такая утопия может быть вовсе и не опознана в качестве утопии.

Фрагментарность современного сознания опять же воскрешает образ старой классической утопии. Ведь именно целостного проекта ныне и не хватает. Но здесь возникают трудности другого рода, практического: способно ли современное фрагментарное сознание на сотворение концептуального проекта? Или нас будут ожидать утопии партикулярного характера.

Отдельный вопрос о конце времен. Любая утопия, как традиционно считается, означает конец истории. Понятное дело, что история, пока живо общество, завершиться не может. Это значит, что утопия должна представить образ динамичного будущего. О динамической утопии говорил и Г. Уэллс. Но так ее и не создал. Нынешнее общество воплощенная динамика. Не будет ли реалистическое его изображение одновременно и утопичным. Не получает ли дилемма мечты и реальности окончательное разрешение?

Я далек от такого умозаключения. Но в любом случае это ставит вопрос о реалистической утопии, и так или иначе подводит к выводу о том, что все предыдущие утопии были романтическими. Может быть, реализм так и не добрался в полной мере до проблем утопиестроительства, и крах утопии как жанра - это лишь крах определенной литературной техники и мировоззрения?