3.

Дом Николая Сергеевича располагался на восьми сотках. Вокруг него имелось множество хозяйственных построек: сараи, баня, гараж. Особой гордостью Омельченко была его мастерская, она была по сути минизаводом, на котором можно было произвести почти любой предмет. Там находилось все необходимое оборудование и инструменты, с помощью которых разве что нельзя было изготовить космический аппарат. Сам Николай Сергеевич славился в округе как местный чудак и непревзойдённый Кулибин. Он не раз в советское, а потом и в российское военное ведомство посылал теоретические разработки своих изобретений. 

Несколько его разработок в советское время вызывали интерес у соответствующих специалистов, которые не раз приезжали к нему: беседовали, смотрели модели и действующие экспонаты. Но реального взаимодействия всё никак не получалось. Чиновники то просили доработать проект, то выносили отрицательный вердикт, а в последнее время вообще не приходило никаких ответов. Но он не унывал, всё веря, что его изобретения будут востребованы и (не смотря на свою смертоносность) принесут пользу людям его больного отечества. 

В душе-то он на меньшее не рассчитывал, причисляя себя к защитникам отечества, и продолжал фанатично трудиться, как он считал, на будущее благо народа, почти как Циолковский. Кстати сказать, некоторые опытные образцы его выдумок давно приобрели осязаемый вид и теперь пылились в кладовке. Вообще, не лишне было бы упомянуть уж и о том (и это знал Митрич), что очень похожие на изобретения Ник Сергеича образцы вооружения появлялись на вооружении советской армии, а потом и российской. Обычно лет через пять после того, как он посылал свои предложения различным военным чиновничьим ведомствам... Его терзали смутные сомненья в таких случаях, но патриотизм их заглушал. Однако другие чувства его охватывали тогда, когда уж предельно похожие на образцы изобретённой им военной продукции штуковины стали появляться на вооружении западных стран. И на конвейерной основе такие «совпадения» стали происходить только с начала девяностых годов, когда власть в стране захватили демократы. 

В конце концов Николай Сергеевич наложил односторонний мораторий на сотрудничество с чиновничьим аппаратом захваченной внутренним врагом страны. Потом стал искать встреч уже с представителями высшей исполнительной власти, но так ни разу не взяв эту крепость, оставил свою затею. Время от времени он всё же давал волю фантазии и рукам, производил интересные безделушки из «спецтематики», как сам шифровал такие изобретения. Беззвучные автоматы и пистолеты, миникатапульты и спецружья с лазерными прицелами, - для ночной охоты или в условиях плохой видимости, в непогоду — вот примерный перечень изделий, пылившихся у него в сарае. Все эти разработки были уникальны! 

Вот, например, Катапульт, как весело назвал его разработчик, весил всего около пятидесяти килограммов, но мог метнуть заряд весом до восьмидесяти килограммов на расстояние до двухсот метров, причём механическая настройка прицельности давала сбой лишь в десять сантиметров. Сила удара шарового снаряда из стальной болванки пробивала в бетонной стене толщиной в восемьдесят сантиметров дыру радиусом в один метр. Катапульт он разработал для спецподразделений, когда по России пошла волна захватов заложников. Омельченко посчитал, что такое приспособление будет крайне полезно в тех случаях, когда заложников держат в хорошо забаррикадированных помещениях. В таких случаях катапульт в связке с прибором-тепловизором, способным улавливать местонахождение человека сквозь стенки по теплоизлучению, был эффективней, нежели отряд спецназа с кувалдами и взрывчаткой. Ведь катапульт мог проломить брешь мгновенно, не причиняя вреда узникам. И группа захвата попадала бы в помещение в совершенно неожиданном для преступников месте. Он даже с местным философом Георгием проводил игровую контртеррористическую операцию на своём участке, но это была лишь игровая операция. 

Но в реальности-то никому из властвующих персон не нужны были в России заложники. Ни школьники, ни студентки, ни молоденькие призывники, томящиеся в чеченских зинданах. Да и не только в чеченских: на Кавказе зинданов наделано чуть ли не по всем национальным республикам (это традиция у них теперь такая новая, приговаривал глядя новости Омельченко, своего рода атрибут власти). Если у тебя в яме не сидит пять или десять русских мужиков-рабов, так тебя никто всерьёз и воспринимать не будет. За каждого родственникам назначен выкуп, который постоянно растёт, это твой «актив». А сколько происходит захватов сотрудников СИЗО по всем тюрьмам России плюс пресловутый киднэппинг! И во всех этих случаях спецназ носится с кувалдами, долбит стены в предполагаемых слабых местах, действуя наобум. Теряется драгоценное время, и заложник подвергается смертельной опасности. Кстати, Николай Сергеевич в довесок к Катапульту разработал и сканирующий прибор, позволяющий вычислить толщину стен, что давало возможность оперативно сориентироваться, куда эффективней бить - чтоб один раз и наверняка. 

Можно ещё долго перечислять разработки нашего лобненского Кулибина, которыми, озлобившись на власть, он готов был поделиться для освобождения отечества, но к повествованию данному они не относятся, так как предназначались в основном для ведения крупномасштабных боевых действий, против серьёзного противника. А в нашем случае эти приспособления не могли быть задействованы Митричем сотоварищи в связи с тем, что противник-то у наших героев был слишком ничтожен. 

Противник этот упорно назывался (Митричем) «коррумпированная государственная власть всех уровней, включая верховную власть России». На темы взаимоотношений власти с народом хлёстко выражался здешний философ Георгий, фраза «народ-урод для власти благо», по его мнению, точно символизировала состояние дел в стране. Он объяснял Митричу за чаем у Омельченко, что только ненормальный, больной, уродливый народ может позволять правящей верхушке совершать в стране безнаказанные геополитические, экономические и демографические преступления раз за разом, из года в год. Георгий упорно доказывал, что по статистике от пятидесяти до пятидесяти пяти процентов россиян нуждались в срочной госпитализации в известные учреждения, где лечат душевные болезни. 

Когда Митрич и Омельченко его спрашивали, откуда такая статистика, он напоминал о результатах президентских выборов. И объяснял, что нормальные люди не могут голосовать за оккупационную власть добровольно. Митрич с ним соглашался, Омельченко спорил, говоря, что этот их выбор сделан путем манипуляций СМИ и новых избирательных технологий. Но Горыныч (так звали Георгия близкие) был непреклонен, и чётко отбривал «гуманистов», приводя на помощь железные аргументы в виде своих впалых щек и дырявых ботинок.

Также он считал, что допуская избирателя на участок для голосования нужно предварительно производить простенькое тестирование. Два-три вопроса… Если же кандидат в избиратели не может пройти этот тест, то к выборам он не допускается. Его откровенно пугал тот факт, что многие граждане знают фамилию всего одного кандидата и тем не менее «исполняют свой конституционный долг» с чувством глубокой озабоченности за судьбу страны. Фамилию единственно им известного кандидата они узнали по телевизору, а по ТВ как правило бесконечно гоняют ролики с кандидатом от партии власти. Конечно, в принципе Горыныч любил соотечественников, и за родину готов был жизнь отдать, если того требовала ситуация... Но ещё он любил себя, и поэтому ему не хотелось страдать из-за откровенной глупости части народа, а точнее-то сказать - из-за его уродливой части, не способной сделать осознанный выбор. Не важно какой, лишь бы осознанный. 

Вот, в общем, в таком составе (Митрич, Николай Сергеевич и Горыныч) они стали проживать в Лобне в доме гостеприимного хозяина. С первых часов своего приезда Митрич начал подготовку к осуществлению своего плана. Он реанимировал свои беседы с Николаем на тему, кому на Руси жить хорошо и что делать. По большинству моментов у них было полное взаимопонимание, и поэтому Митрич, не откладывая, выложил товарищам свой план действий... 

Николай Сергеевич долго молчал, он не был трусом, но просто в нём сидело закостенелое представление о законопослушности. Прошла многоминутная пауза, прежде чем он дал ответ. Его ответ был положителен, он решил поддержать операцию возмездия. Против деятелей, которые игнорируют законы государства, а самое главное попирают общепринятые моральные устои. Горыныча долго уговаривать тоже не пришлось: с первых конкретных фраз он понял, что к чему, и стал предлагать стратегию взаимоотношений между собой (сообщниками), и с «оппонентами». 

На себе долго останавливаться не стали, решения постановили принимать коллегиально, учитывая мнение всех трёх пожилых мушкетёров. А вот в формировании отношения и плана конкретных действий против оппонента-власти начались загвоздки, нужно было постараться исключить дремучий радикализм, и в каждом отдельном случае воздавать по заслугам. Поэтому было решено обзавестись базой данных на интересных для них лиц. 

Горыныч, как и Омельченко кое-что понимал в новых технологиях и поэтому обязался выдернуть хорошую информацию через интернет. Адреса, объекты недвижимости, находящиеся в собственности преступников, их государственные должности. В общем всё, что могло пригодиться в такой ситуации. 

На это требовались деньги, а так как комната Митрича вот-вот должна была продаться, то решили пока вопрос с базой отложить на несколько дней. Тем временем заняли себя другими затеями. Они провели инвентаризацию средств, имеющихся в арсенале Омельченко. Кое-что подремонтировали, смазали машинным маслом. 

Привели в порядок то, что под рукой (а под рукой у них оказалось, естественно, много интересных вещей, изобретенных Николай Сергеевичем за долгие плодотворные годы). Потом они основательно перетрясли «жигуль» Митрича, усилили амортизаторы, заменили карбюратор, фильтры - так, чтобы машина не давала сбоя в ответственные моменты.

Наконец, наступил долгожданный день получения денег от продажи комнаты Митрича. Как и оговаривалось ранее, он получил ключ от банковской ячейки после того как правильность сделки была проверена соответствующими органами. 

За деньгами решили поехать в понедельник с утра, так как с разу после этого планировали совершить множество покупок: оргтехнику, химические компоненты для крупномасштабных «фейерверков» и другие разные мелочи. Выемка денег из ячейки не заняла много времени: по предъявлении банковским служащим подтверждающих документов на право доступа к ячейке, они поднялись на второй этаж, где находилось хранилище, запертое мощной дверью. Казалось, что эта дверь никогда, ни при каких обстоятельствах не откроется, но это впечатление было обманчиво. Быстрым нажатием кнопок клерк ввёл кодировку в мозг и тело стальной преграды, и та послушно дала проход в святая святых банка. Митрич прошёл в зал и на секунду замялся: брать ли все деньги из ячейки или оставить часть? Так как аренда (услуга банка) действовала ещё две недели и можно было повременить, чтоб не таскаться с деньгами, как кошка с салом, и не привлекать «доброжелателей». Но всё-таки он решился взять все деньги, и через пять минут машина ВАЗ-2102, поместив в себя трёх далеко не молодых людей, взяла курс на «Горбушку». 

К концу дня все намеченные на понедельник дела были успешно выполнены. У стариков на душе стояла прекрасная погода, а на столе бутылка «Столичной» и разные яства. После первых ста грамм Горыныч удалился возиться с оргтехникой и обязался разобраться с ней в течение двух часов. Выход в интернет составлял первостепенную важность, так как по результатам прогулки по всемирной Сети они надеялись наскрести нужную информацию на неправедных граждан. 

Горыныч уже почти завершил свою работу, когда Митрич и Николай Сергеевич закончили подсчёт оставшихся денег и разливали по последней рюмке… 

Денег ещё оставалось двенадцать тысяч долларов. Всего, включая покупку автомобиля, они потратили пока около трёх тысяч долларов. Поэтому рассматривались разные варианты сохранения и оприходования средств. Допускалось, что деньги отвезут обратно в ячейку до конца действия срока её аренды, а при необходимости можно и продлить срок аренды... 

Дискуссию и торжественное распитие прервал Горыныч, он позвал всех к экрану большого монитора, открыл новостной сайт. Им, можно сказать, повезло сразу: сайт пестрил сенсациями о разоблачениях краевых чиновников после ареста ставропольских «авторитетов», о гибели русских солдат на грузино-российской границе, в общем, все прелести демократического гниющего государства предстали пред их глазами в  пугающем изобилии. 

Митрича заинтересовала одна строчка-заголовок, он попросил Горыныча развернуть её подробней. В заметке сообщалось, что от дел отстранены следователи прокуратуры, потерявшие дело уголовного авторитета-бизнесмена и активного общественного деятеля от партии, «Едим Россию», уроженца Азербайджана Алика Абдуллаева. Митрич попросил попытаться найти на Абдуллаева более подробное досье. 

Через минуту чудо свершилось: Сеть исторгла из себя подробнейшее жизнеописание, но не о простом человеке, а о настоящем монстре. Здесь были и описания деятельности Абдуллаева, обличающие его в явной причастности к разжиганию Карабахского конфликта, и серьёзные эпизоды, свидетельствующие о его интересах в сфере наркоторговли. Плюс к этому он фигурировал в ряде громких заказных убийств известных общественных деятелей и журналистов. В общем, весь букет жизнедеятельности современного российского демократа, давно пребывающего у власти...                  

Но самое неожиданное и, в тоже время, объясняющее, почему партийный выбор пал на эту личность было то что этот «чёрный монстр» оказался владельцем «Апекс-банка». Того самого банка, услугами которого воспользовался Митрич при продаже своей комнаты. Конечно, без сомнения «Апекс-банк» был создан Абдуллаевым для легального прикрытия своей деятельности и для простоты перевода денежных средств преступной азербайджанской диаспорой на историческую родину. Тройка отчаянных тотчас приняла решение о нанесении ударов по инфраструктуре этого видного деятеля «Едим России». 

Одновременно высказывались мнения о физическом устранении наркомонстра. Этот вариант не исключался, но его решили отложить: гораздо важнее сперва посеять страх в среде банкиров и подобных воротил из партии власти. Призрак народного возмездия за узаконенный банковский грабёж должен был померещиться им на фоне финансовых утрат Алика – причём померещиться всем одновременно и ярко.

В той же Сети три пожилых мушкетёра отыскали злую молодёжную песню под стать своему плану, с первыми строками «Каждый банк будет уничтожен, каждый офис и торговый центр!» - и допили «Столичную» под тост за успех первого «фейерверка мести». Не свою обиду или блажь они переводят в боевые действия – а волю народа. У которого украли сперва родину, а потом и сбережения в «Сберкассе», рассовав вот по таким отдельным «апекс-банкам», перелив трудовые рубли «совков» в толстенные бронированные банковские двери, с засовами как в бомбоубежищах. Но только от изобретений Омельченки они не застрахованы…

Продолжение следует

Ликвидатор (повесть) ч.1 

Ликвидатор (повесть) ч.2