Геннадий Андреевич Зюганов написал очерк о Сталине, практически программный документ - манифест современного сталинизма как главнейшую идеологическую составляющую для всякого, у кого в кармане есть партийный билет. Именно так следует воспринимать работу лидера современного российского коммунизма. А как иначе?

Геннадий Андреевич дал подробный анализ эпохи и личности, провел множество исторических параллелей и это оказалось интересное и небесполезное чтение, потому что из множества фактов отечественной (в том числе партийной) истории Зюганов выбрал только некоторые, особенно, на его взгляд значимые. Можно спорить с Зюгановым на тему выбора событий и аналогий, но, еще раз повторю, читать интересно и поучительно.

Но вот глава, которая называется «Заключение», то есть представляет тот вывод, который автор делает для нас из всего многоцветия собранных им фактов и сопоставлений, не то, чтобы удивляет, а приводит в некое подобие ступора: Геннадий Андреевич, а точно ли эта теоретическая работа относится к марксистской теории? И если да, то как марксизм смог развиться до такого совершенства, чтобы в главных выводах из эпохи Сталина обойтись вообще без классового подхода, исключить понятия классовой борьбы, как-то обойтись без идеи построения коммунизма, бесклассового общества, да и социализм упомянуть единожды и как-то вскользь?

«Главный вывод, - пишет Г.А.Зюганов, - который можно сделать из великих свершений и драматизма народной судьбы в ХХ веке, заключается в том, что сегодня назрела острая необходимость восстановить преемственность лучших традиций в развитии страны. Уроки дореволюционной отечественной истории, так и советский опыт, советская политическая практика должны быть нами заново переосмыслены и в своей дееспособной, созидательной части – приняты на вооружение.

Каково же конструктивное наследие советской, прежде всего сталинской эпохи? Попытаемся определить его основные черты».

И далее лидер КПРФ формулирует свои 5 (пять) пунктов, в которых видит основные черты нашего, надеюсь, все же светлого будущего.

«1. В области государственного строительства - это гармоничное сочетание принципов унитаризма и федерализма. Именно такое сочетание позволило нашей стране уцелеть в качестве независимого, суверенного государства посреди социальных катастроф и военных катаклизмов ХХ столетия. Сохранить управляемость и территориальную целостность после революции и гражданской войны, в тяжелейших условиях хозяйственной разрухи и враждебного международного окружения. В кратчайший срок превратить отсталые окраины в индустриально развитые регионы. Особенно актуальны эти идеи сейчас, после того как вспышка национал-сепаратизма разрушила Советский Союз. Поставила и Россию на грань государственного распада».

Слов нет, сталинская национальная политика была исключительно эффективна, но разве не уникальная власть Советов, отказ от буржуазного парламентаризма и принципа разделения властей, с концентрацией власти в руках трудящихся классов общества – разве не это, в первую очередь, сделало Советский Союз – Советским Союзом. В том числе и с «гармоничным сочетанием унитаризма и федерализма»? Ведь именно синкретические формы власти и управления, апофеозом которых и была Советская власть, стали главным ноу-хау сталинской эпохи. И как-то товарищ Зюганов «не заметил» роли  коммунистический партии в области государственного строительства. А ведь именно партия впервые стала стержнем государственной власти в СССР, именно партия и осуществляла цементирующую роль  в советской системе управления. И после отмены Горбачевым 6-й статьи Конституции незыблемая до того Советская власть стала исчезать, рассыпаться. И та «вспышка национал-сепаратизма», которая разрушила Советский Союз, в период партийного руководства страной была бы подавлена силами одного-двух полков. А стоило ликвидировать руководящую роль партии – и сама Советская власть в 1993-м не смогла устоять против нескольких батальонов Таманской дивизии.

«2. В области геополитики это органичное соединение державной и славянской идей. Такой синтез предполагает восстановление русского контроля над евразийским “сердцем мира” и гарантирует всей славяно-православной цивилизации необходимый уровень военной, политической и идеологической безопасности. Будем помнить, что необоснованный отход от этой геополитической модели в годы “оттепели” и “застоя” предопределил геополитическую катастрофу “перестройки” и нынешнее униженное положение России».

Странно, что Г.Зюганов игнорирует тот факт, что период 18-летнего брежневского руководства был фактически полным идеологическим отрицанием предыдущего «хрущевского» периода с его «оттепелью». Тем более удивительно, что он, вслед за горбачевцами-шестидесятниками называет эту эпоху «застоем». Хотя именно в этот исторический период СССР достиг наивысшего за всю историю страны от Гостомысла до Горбачева военного и геостратегического могущества. Именно военная составляющая эпохи Брежнева была пиковой для всей истории русской цивилизации. Войдя в гонку вооружений с Западом, СССР имел по количеству ядерных зарядов соотношение с США примерно 1:10, а в конце брежневского правления мы превосходили по этому главнейшему в современном мире военному показателю весь блок НАТО и количественно, и, главное, качественно. Именно в эпоху Брежнева были созданы непревзойденные до сих пор образцы военной техники, такие как истребители МиГ-25, 29, 31; Су-27, 30; бомбардировщик Ту-160; все современные семейства наших атомных подводных лодок, лучшие образцы танков, луноходы и орбитальные станции. Именно брежневский бросок в Афганистан стал последней попыткой Великой советской империи овладеть «евразийским сердцем мира» - и овладели ведь, что интересно. И без малого 10 лет владели. Только жалкие «державные» интерпретации великой имперской идеи, «земшарности» по Хлебникову, как-то нелепо выглядят на фоне покоренного десантом Гиндукуша. Так же как и «славянская идея» немного несоразмерна с величиной той страны, которую завещал нам Сталин.

«3. В экономической области это эффективная модель народного хозяйства, сочетающая централизм управления и многоукладность экономики, свободу хозяйственной инициативы с мощным государственным сектором и опорой на собственные силы. Только такая модель способна в наших условиях гарантировать восстановление социальной и национальной справедливости. Сегодня, когда Россию буквально душат международные финансовые спекулянты, когда в результате преступных “реформ” мы оказались на самом дне долговой ямы, идея самодостаточной, независимой экономики приобретает сугубую актуальность».

А как же преобладающая форма собственности при социализме? А, Геннадий Андреевич? Как свобода хозяйственной инициативы способна восстановить «национальную справедливость» в экономике и что это вообще такое? Я уж не говорю о том, что централизм управления и многоукладность – это именно то, что мы имеем в России на сей момент. По крайней мере, формально это именно так. Разрешены и, что интересно, присутствуют именно все формы собственности, включая даже нежелательные. И централизм у нас просто в избытке даже.

Хотелось бы поподробней, кому и сколько ЮКОСа и «Газпрома» будет принадлежать в царстве свободы, куда мы грудью проложим себе дорогу или еще каким местом?

Должны ли коммунисты все сердцем поддержать тов. Кудрина, который обобрал всех стариков и инвалидов, но зато регулярно сокращает государственный долг России?

Относит ли товарищ Зюганов социалистическую собственность на средства производства к категории эффективных, и если да, то почему он ее вообще не упомянул? Исчерпывается ли в его глазах социалистическая собственность государственным сектором, или в царстве свободы будут и колхозы, и кооперативы?

«4. В национальной политике это сочетание трех основополагающих принципов: беспощадной борьбы с проявлениями агрессивного национал-сепаратизма, идеи равенства наций и признания особой роли русского народа в становлении и развитии государства».

Как-то уж больно общо, честно говоря.

А если национал-сепаратизм не агрессивный, тихий такой, как в Эстонии, то пусть будет?

Достаточно ли идеи равенства наций, если кругом и всюду появляются проповедники национальной исключительности той или иной нации? Ты им «несть ни иудея, ни еллина», а они тебе в ответ: «Великая Финляндия от моря до моря!» А то и вообще «Аллах Акбар!»

Можно ли разрешить национальный вопрос в многонациональной стране, руководствуясь одними идеями и лозунгами? Или надо предложить такую социально-экономическую модель, которая бы исключала всякую эксплуатацию человека человеком, в том числе и по национальному признаку?

Ну и об особой роли русского народа.

Ведь страна-то – многонациональная, и, значит, у каждого народа роль – особая. У варягов, например, была особая роль в становлении государства? А у греков? Ведь сам Г.Зюганов пишет выше: «С формально-юридической точки зрения, например, на территории Российской Империи до самого конца действовали все указы византийских императоров, не отмененные ими самими или Вселенскими Соборами». Вот какая роль у греков! Ну и грузины тоже кое при чем – все же Сталин хоть и русский националист, но, как часто бывает с русскими националистами, сам принадлежал к нацменьшинствам.

Вообще-то в Советском государстве национальный вопрос решался несколько иначе: предлагалось людей делить не по национальному, а по классовому признаку. Что с развитием социализма и исчезновением несоциалистических, нетрудящихся классов привело к исчезновению необходимости вообще делить людей. Помните старый советский мультик, где рефреном идут слова: «Главное не кто ты, главное – какой ты!»

Ну и спорный все же тезис – нации равны, но русские немножко равнее.

Особенно спорно это в свете последнего, пятого пункта (какая символика!).

«5. В религиозной политике это стратегический союз государства и церкви, направленный на духовно-нравственное воспитание человека. В России у государства и церкви общие враги: культ разврата и насилия, пропаганда богатства и наживы любой ценой, космополитизм и безнравственность. Сама жизнь подтверждает, что союз государства и церкви есть веление времени, непременное условие нормального развития страны».

А партия? Партия где?

В советское время идеологическим и организационным стержнем Советского государства была Коммунистическая партия Советского Союза. Это позволяло государству не только направлять в нужное русло стихийную энергию народной власти Советов, но и не дискриминировать граждан, в том числе и по принципу конфессиональной принадлежности. И даже позволяло им не иметь конфессиональной принадлежности вовсе.

Как должен относиться, скажем, мусульманин, буддист или, не приведи господь, иудей к идее стратегического союза Церкви, то есть определенно Русской православной церкви Московского патриархата, и государства? Будет это и его государство, или подспудно такое государство станет намекать ему «чемодан-вокзал-Израиль»?

Не говоря о том, что конфессии между собой не ладят, постоянно что-то делят меж собой, в том числе и паству. С распадом СССР постоянно идут попытки разделить церкви но новым национальным границам, что вызывает новые конфликты. Если партия не участвует в церковной жизни, то именно она выступает объединяющим, интегрирующим началом для людей, которые разделены не только границами, но и конфессиями. Если же лидер партии явно отдает предпочтение одной какой-то конфессии (именно как лидер партии, поскольку как частное лицо волен верить и молиться так, как ему кажется правильным), то тем самым он вносит очень нежелательную поправку в лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Потому как пролетарии всех стран принадлежат к разным конфессиям.

Вера – дело личное, внутреннее. А вот конфессиональная принадлежность – отнюдь. В царской России крещение по православному обряду фактически уравнивало представителя нацменьшинства в правах с великорусской нацией. Веры, понятно, напрямую это не касалось. Стратегический союз государства и одной, пусть и самой многочисленной, и очень заслуженной в истории конфессии – это совсем не путь к национальному миру и согласию.

Тем более, что очень многие лица, олицетворяющие сегодня официальную церковь, ассоциируются у народа с эксплуататорским классом. Церковь тоже неоднородна и расколота по классовому признаку на иерархов, живущих в далеко не монашеской роскоши, и обычное духовенство, порой влачащее просто нищенское существование. Есть богатые приходы, где места продаются за взятки, совершенно так же, как на государственной службе. И есть приходы нищие, куда неугодных священников ссылают за строптивость.

В конце концов, в истории России так и не закончен древний спор между осифлянами и нестяжателями. И возрождающееся церковное и монастырское землевладение грозит церкви глубокими классовыми потрясениями. Нелишне напомнить, что в средневековой России 80 процентов крестьянских бунтов происходило среди монастырских, а не государственных и не помещичьих крестьян. Именно монастыри были самыми жестокими эксплуататорами русских крестьян. Вот что писал монашеской братии Вассиан Патрикеев: «Сами богатеете, обжираетесь, а работающие вам крестьяне, братья ваши, живут в последней нищете не в силах удовлетворить вас тягостною службою, изнемогают от лихвы вашей и изгоняются вами из сел ваших нагие и избитые!» Заметим, что кроме монастырского землевладения «нестяжатели» (преп. Нил Сорский, В.Патрикеев, Артемий Троицкий) высказывались и за независимость церкви от государства.

Ясно, что как и 500 лет назад, государство будет на стороне церковного стяжания, на стороне иерархов, олицетворяющих официальную церковь. Взамен государство всегда просит одного – создания государственной церкви.

А на чью сторону должна встать коммунистическая партия?

Ведь неровен час, прочтем и такое постановление первичной партийной организации Н-ского монастыря:

«За действия, направленные на разрушение единства партии, церкви и государства, т.н.«нестяжателя» Вассиана Патрикеева лишить сана, партбилета и приговорить к высшей мере наказания – удушению подушкою.

Келарь, секретарь парторганизации Н-ского монастыря

Александр Магидович (выкрест)».