После работы я уже не иду в "Пропасть", а вместе с Луцкой - в аквапарк. Клетчатый обиделся на меня за то, что в одном из своих рассказов я обозвал его негодяем и не разговаривает со мной. Клетчатый думал, что я буду его хвалить и сделаю главным героем своей книги. Как бы не так! Для того, чтоб стать главным героем моей книги мало уметь подделывать дипломы, воровать по магазинам и менять доллары на фальшивые белорусские рубли.

Все мои рассказы Клетчатый воспринимает за чистую монету и часто недоумевает, почему я не описываю какие-нибудь драки или особо удачные воровские операции. Он считает, что моя книга скучная, к тому же и без картинок. Клетчатый стареет и превращается в какого-то вечно всем недовольного брюзгу, и мне откровенно жаль своего старого друга. Поэтому я и не иду в "Пропасть".

Луцке уже двадцать пять. Боже мой, а ведь недавно было двадцать! Но ведь и мне недавно было сорок!

Когда Луцке было двадцать, она даже не смотрела в мою сторону, видимо, ждала принца. Карл говорил мне, что она снималась в порнофильмах, но я не верю. Просто Карл ревнует, злится на Луцку за то, что она ходит со мной в аквапарк и поэтому выдумывает всякую чепуху. Карл думает, что мы любовники и рассказывает Шульцу, что Луцка взяла меня в оборот.

Старики- разбойники сидят на Карловом мосту и ведут свои бесконечные беседы ни о чем. Долголетнее прогибание под заказчика и стремление ему угодить сделали Карла и Шульца скучными людьми. В основном в своих разговорах они не идут дальше обмывания косточек своим знакомым или обсуждения своих старческих болячек. Почему-то все старики очень любят рассказывать о своих болячках! Боже мой! Неужели это когда-нибудь случится и со мной?

Когда мы сидим с Луцкой в сауне, она просит меня сделать массаж. На нас смотрят и мне немного стыдно. Спасает густой влажный пар, скрывающий в тумане наши лица.

Кожа у Луцки нежная, приятная. За лето Луцка успевает сильно загореть, но оттого, что она носит блузку с продолговатыми вырезами, на ее теле есть белые полосы. Мне хочется назвать ее зеброй, но я вовремя спохватываюсь. Луцка за такой комплимент может обидиться. Хотя я и не понимаю, почему. Во первых, так выглядит загар человека, который любит труд, а не валяние под солнцем, а во-вторых, разве зебра это некрасивое животное? По-моему - само совершенство!

После сауны Луцка тащит меня на атракционы. Это нечто ужасное. На высоте четырехэтажного дома нужно запрыгнуть у железную трубу и падать вниз. Неужели нельзя было придумать что-нибудь поинтереснее? Однако перед Луцкой я притворяюсь, что очень люблю этот атракцион и по мальчишечьи взбегаю всед за своей шалуньей на четвертый этаж. Когда я падаю вниз по железной трубе, то мне кажется, что именно так выглядит дорога в ад. Черт меня дернул сюда залезть! Оказавшись внизу, я стою и жду Луцку. Ее молодое и здоровое тело с визгом несется по трубе и падает в мои объятия.

В аквапарке я встречаю каких-то шапошных знакомых, со мной здороваются, машут приветливо руками, но не подходят. Ведь я с дамой!

Мою даму некоторые принимают за дочь и равнодушно скользят взглядом мимо нас. Но некоторые понимают, что это не дочь и с интересом рассматривают. Здесь мы такие не одни! Здесь таких много, особенно в эти вечерние часы.

Мы здесь для того, чтоб нагулять аппетит!

Материалы по теме:

Маша. Голая правда 2 (очерк)

Нина. Очерки пражской эмиграции

На Бали! Очерки пражской эмиграции