Меня родители воспитали послушной девочкой. Когда я пошла в первый класс, почти каждое утро перед школой получала наставления: говори мало, смейся тихо, не влезай в разговоры, не спорь, будь скромной, так ты не будешь выглядеть глупо. Я доверяла авторитетному мнению родителей - делала так, как меня учили.

Прошло много лет, я научилась говорить мало, не спорить, особенно со старшими (это удел невоспитанного человека), сидеть тихо и незаметно. Когда мне исполнилось 17 лет, к нам домой начали приходить свататься незнакомые мужчины. Они как-то узнавали о том, что в такой-то семье выросла девочка, пора брать в жёны, пока не поумнела. А умной я тогда точно не была.

В 17 лет ходила за ручку с мамой (даже не замечала насмешливых взглядов знакомых), одна никуда не выбиралась, исключение – магазин, школа, потом университет. Единственное, о чём я тогда мечтала – «закончить университет, найти работу и стать самостоятельной». Но моя мечта шла вразрез с планами моей семьи, потому что я должна стать женой и матерью - другой судьбы для меня не было.

Когда мне стукнуло 17 лет, кажется, на окнах квартиры родителей загорелись рекламные щитки: здесь есть девушка на выданье. Всем было наплевать, кто ты, какая ты, чего хочешь, главное – возраст и хорошие отзывы о твоём отце. А о моих родителях были хорошие отзывы: добропорядочная патриархальная семья, живут в своей квартире на честно заработанные деньги, растят сына и дочь, которые ни разу не были уличены в каком-нибудь безобразии, типа внебрачных отношений, курения и т.д.

Очередная семья пришла к нам свататься зимой, во время моей сессии.

- Филолог? Кому нужно твоё образование?! Какой толк от того, что ты прочла столько книг?! – сразу высказался очередной потенциальный муж.

Семьи посовещались и отправили меня на балкон (лоджию) наедине поговорить с будущим мужем. Решение, конечно, было уже принято авторитетными людьми, а для галочки я должна была дать согласие, якобы не против моей воли меня выдают замуж.

- Она дура! – выскочил оттуда мужчина и прямиком направился к выходу. – Она карьеру хочет сделать! Твердо стоять на ногах! (это он меня процитировал)

Группа его поддержки – сёстры, братья и друзья (которые в этот момент сидели в комнате в ожидании моего «да») – презрительно фыркнули в сторону моего отца, мол, плохо ты дочь воспитал, и испарились. С тех пор в моей семье начались скандалы. Папа хотел выдать меня скорее замуж, мама приняла позицию дипломата, мол, надо, но не горит.

«Ты её хочешь законсервировать! - кричал папа. – Её похитят, мы опозоримся!»

Разговоры об этом, вернее, намёки, были. Папа очень боялся этого.

Жизнь превратилась в борьбу в собственной семье. Я была в меньшинстве, а родители - всё такие же авторитеты для меня, я их огорчаю, с каждым приходом очередного потенциального мужа дома возгораются новые скандалы на несколько недель с упрёками, криками, молчанием.

В 18 лет я сдаюсь и ставлю условную галочку-согласие на замужество. Это был очередной незнакомый мужчина, который так же не знал и меня. Но наши родители имели общих знакомых, и это было важнее; отзывы с обеих сторон были положительные.

Тут начинается настоящий ад для меня, по сравнению с этим многомесячные скандалы и споры с родителями – детские забавы.

Муж оказался очень жестоким человеком, люто ненавидящим меня. Он очень любил надо мной издеваться. Избивал, зарёванную подводил к зеркалу и говорил: «Смотри, какая ты уродина, смотри-смотри (брал за шею и заставлял смотреть в зеркало), мне противно на тебя смотреть! Ты страшная! Ты никому не нужна! Ты ничто! И ноготка на мизинце моей (имя очередной любовницы) не стОишь!» Или сочинял какие-то кодексы его семьи, распечатывал на А4 и заставлял читать вслух и пересказывать, а потом клясться не нарушать ни единого пункта этого «кодекса».

Однажды, после очередных побоев с синяками и сотрясением мозга (в больнице, кстати, медсестра сделала вывод: «значит, было за что»; участковый, улыбаясь, записал мои показания, бросив: «обычное дело, милые бранятся - только тешатся»), я решаюсь, наконец, сбежать - вместе с ребёнком уезжаю к родителям «в гости» (мы жили в разных городах).

Прожила в доме родителей после этого случая пару недель – всё так же со скандалами и обвинениями в мой адрес: я опозорила семью, жена должна терпеть, что-то я не так сделала… И вернулась. И тогда начался новый уровень моих страданий в доме мужа. Ко всему прочему добавилась прослушка телефонов, запрет на общение с семьёй, запрет на выход из дома без сопровождения кого-нибудь из его семьи.

«Ничего, предположим, ты в армии и здесь дедовщина, - успокаивала я себя. – Будет ещё попытка, ты сможешь отсюда уйти».

Но я понимала, уйти некуда. У меня начались нервные болезни, к счастью, я «подружилась» с врачом, которая меня выслушивала и ай-айкала в ответ на мои жалобы. Она же мне выписывала разные успокоительные лекарства, в которых я и увидела свое спасение.

Однажды я заперлась в своей комнате и выпила почти 30 таблеток моих успокоительных. Я легла на кровать и стала ждать. Мне показалось, что я умираю, внимательно рассматривала комнату, пока не закрылись глаза. Но я не умерла, а всего лишь заснула. Причём, ненадолго.

Проснулась как ни в чем не бывало. Не получилось!

Сейчас я понимаю, что мне повезло, но в тот день я была в бешенстве. И растеряна. Что я могу сделать ещё?

Меня спасла моя летняя сессия. Я позвонила мужу (он был в другом городе) и сказала, что уезжаю с ребёнком в университет. На это я получила отказ: «Ты либо уедешь одна, либо останешься дома с ребёнком!» Это был мой последний шанс – последняя сессия, других попыток не будет уехать из дома. Я собрала всю волю в кулак и начала с ним спорить. А руки начали адски трястись, я понимала, что надвигается что-то очень страшное!

Нельзя было оставаться в этом доме и ждать его возвращения. В одну руку я взяла своего ребёнка, в другую – университетские учебники, и решила сбежать. Тихо-тихо обулась, тихо-тихо открыла дверь и выбежала. Мне нужно было добежать до стоянки таксистов, они всегда там. Денег у меня не было, но мама расплатилась бы по приезде. Дошла до ворот, ещё чуть-чуть – и я на свободе! Нет! Меня догнали его мать и младший брат, силой вырвали ребёнка и вернули нас в дом. Тут же позвонили мужу и всё ему рассказали.

Вскоре после телефонного звонка объявился и он. Его родственники еле удержали от убийства. В тот день в этом доме собрались все его родственники, чтобы решить, как же поступить с этой проблемной, невоспитанной невесткой.  Совет принял решение: невестку выгнать, ребёнка отобрать.

К счастью, я успела до того, как у меня отобрали телефон, позвонить отцу и сказать, что я в беде. К его приезду меня уже не было в том доме – меня выгнали. Я шарахалась поблизости.

Когда приехали мои родственники во главе с отцом, меня впустили обратно. Начались многочасовые переговоры.

Слуги в их доме (слуги! у них в доме жили две женщины-уборщицы и мужчина-сторож, получали они минимальные деньги, чтобы не умереть с голоду, а уволиться не могли, потому что хозяева им угрожали плохими рекомендациями; помню, как однажды за мытьём посуды мы с одной из этих женщин мечтательно друг другу рассказывали, как однажды сбежим и встретимся, чтобы порадоваться друг за друга; женщина эта была из глухой деревни - очень добрая и наивная, не знаю, как сложилась её судьба) со мной заперлись в маленькой комнате и подбадривали меня.

Ближе к ночи переговоры закончились. О чём говорили, мне не положено было знать. Меня снова позвали на балкон что-то обсудить с мужем наедине. «Не уходи, - начал он. – У меня деньги и знакомства. Мне ничего не стоит взять справку о том, что ты психически больная. Подброшу наркотиков твоим брату и отцу, их посадят. А твоя мать умрёт с горя. Сына брошу в детдом. Ты подумай и прими разумное решение».

Никаких сомнений! Я свободна, подумала я, и пошла собирать вещи. «Какие вещи?! Уедешь отсюда только с ребенком и своими учебниками!» Главное – уехать, думала я, нет сил и желания что-то с ним обсуждать дальше.

«Ты можешь приезжать видеться с сыном, я не буду тебе запрещать», - сказала я ему, думая, что благородно поступаю. Он усмехнулся: «С сыном?! Плевал я на него! Таких, как он, у меня будет тысяча! А у тебя ничего не получится. Вот увидишь, придёшь ко мне с протянутой рукой!»

Так и разошлись. Утром меня ждал первый экзамен летней сессии.

А далее началась очень сложная, но интересная жизнь, как я и хотела, – с работой, карьерой и самостоятельностью. Правда, перед этим я долго боялась одна выходить на улицу, а родители боялись меня одну оставлять дома - я сходила с ума, разбивала мебель, руки, стены, стекла, потому что упорно пыталась найти ответ на вопрос: «За что?»

Это сейчас я знаю, что вопрос глупый, но ведь жертву обвиняют в первую очередь.

Материалы по теме:

Маша. Голая правда 2 (очерк)

Каролинка. Очерки пражского дна 

Нина. Очерки пражской эмиграции

Появился московский "Домик для мам"

"Социальный патруль": казаки потравили газом бездомных в Москве (видео)

Результаты психиатрических экспертиз сестёр Хачатурян доказали, что они были жертвами насилия