Один человек как-то отозвался о другом: «Неплохой он парень, только он такой… всегда принимает форму сосуда». Растекание жидкостью – мейнстрим и хороший тон современности.

Посмотрим на политику. Как сказал Сергей Кургинян, политики уже не делают политику в том смысле, как ее делали в 19 и даже еще в 20 веке. Они ее скорее обслуживают. Ну то есть нечто куда-то едет, а ему меняют масло, заправляют бензин, протирают тряпочкой. Меняют колесо. Но куда оно едет и зачем – это вопрос не к людям, которые «политики». Едет и едет, не дурное, само знает. Главное – мы при деле. Как это ничего не делаем? Вчера только такой болт вкрутили, и красочкой в прошлом месяце покрывали, и вообще… Как это ничего не делаем, когда вот написано: «главный штурман».

Конечно, они очень много работают, случается и по 15 часов в сутки без выходных. И, наверное, не даром едят хлеб с икрой, если бы другие крутились лучше – там были бы другие. Только вот омывать собой главные тенденции современности можно вообще без перерыва на отдых, но это не совсем чтобы политика.

К определению, что это, еще вернемся. Пока же пример, чтобы развеяться.

Есть такая страсть и напасть, как боление за футбол. По данным социологов, в России пиковое число болельщиков – около 40 миллионов. Примерно столько смотрели матчи, например, чемпионата Европы 2008 года. Причем каждый следующий матч – на несколько миллионов человек больше, чем предыдущий. Равнодушные поначалу втягиваются по ходу. Так вот, болельщиков, конечно, много, но это меньшинство населения, у нас все-таки 140 миллионов живет.

Защитники прав меньшинств могут быть счастливы. Меньшинство уже из состава этого меньшинства, ведь не каждый зритель – трехцветный фанат с дуделкой, оттянулось на большинстве, и еще оттянется в случае любого большого матча. Дуделки, сопелки и «оле-оле-оле» в три часа ночи – слово «преступление» тут излишне пафосно, но это правонарушение. Если пять человек на лавке в обычную ночь загудят и задудят, принято звать милицию. Милиция приезжает. А вот если то же самое делает уже пятьсот человек, то надо терпеть народный праздник. Но это праздник меньшинства, которое очевидно обламывает большинство, нарушая к тому же закон. Но речь вообще не о том.

Мы о политиках. Как они в этой ситуации себя ведут? Во-первых, почти ни одного, который бы сказал, что ему футбол по фигу. Хотя это неправда. Или тайная ложа футбольных фанатов захватила власть, или во власти обычная пропорция. Допустим, каждый третий болеет, а двум третям все равно, это не их кино. Но никто не признается журналистам, ведь это не «патриотично», не «народно». Ну и в страшном сне не увидится российский политик, который сделал бы заявление: «шуметь и бухтеть за пределами стадиона неприлично и незаконно, я с вами не пойду, и если вы намерены это делать, милиция разгонит вас по домам, если вы не пойдете по домам, пойдете в тюрьму, а если не пойдете в тюрьму – у милиции есть табельное оружие». Страшный сон, да?

Проявление воли – смерти подобно. Если бы героиновых наркоманов было в РФ на порядок больше, и у них был бы какой-нибудь праздник, как бы с ним соотнеслась такая элита? Скорее всего, фотографировалась бы со шприцем. Завирая о том, как ее бодрит утренняя доза. Ибо как же иначе? Иначе народ не поймет.

Какая тут логика? Уловить текущий тренд, как идут события до тебя и без тебя. Поведя чутким носом по ветру, вздохнуть и приноровиться. Надо идти впереди стада, впереди трава гуще и понты шибче. «Трава гуще» и «понты шибче» - маркер социальной успешности. Но вот куда идти, это можно отдать на самоопределение стада, на волю волн, на промысел божий. Процесс, как некогда выразился глава СССР Михаил Горбачев, пошел. Ну пошел и пошел, туда ему и дорога. И мы за ним.

Ну представьте, капитан корабля говорит: «нас несет на зюйд-вест, ну что делать, идем на зюйд-вест». Или повар: «каша выкипает из котла, делать нечего, едим с пола». Ну то есть процессы сами по себе, а наша доблесть – процессы не менять, а приноравливаться. Пусть на зюйд-вест несет, а если впереди скалы, то главное первыми успеть в шлюпку. Ну а если каша уже на полу, то давайте устроим ей маркетинг, каша с полу – самое то, «ударим половой жизнью по голоду!», ничего, даже весело. Что бы не случилось, это был наш план. По-своему тонкое и умное искусство. Но это не управление. Это что-то иное.

Вот были в 2005 году такие штуки, названные отчего-то национальными проектами. Кажется, их звали «Образование», «Здравоохранение», «Сельское хозяйство» и «Доступное жилье». Главная тема года была. Все они рассосались более-менее без следа, разве что «Доступное жилье» имело последствие – ипотека стала массовой, и цены на жилье стали в 2-3 раза выше. А почему оно так?

А это наше искусство активного приспособления к среде достигло своих вершин. Управлять, планомерно изменяя среду, нет особой нужды. Среда бурлит по своим законом, чего-то в обществе вспучивается, прорывается, течет. Мы угадываем, где вспучится, куда потечет, занимаем места и перепрыгиваем.