В чём разница между пленом и арестом? Теперь я это знаю. В том, что когда тебя арестовали, ты имеешь право на адвоката, на звонок своей семье, на соблюдение законов. А когда попадаешь в плен – ты исчезаешь для всех. Тебя нигде нет. Ты имеешь право только на холод, пытки и исчезновение в никуда, если ты откажешься давать показания военным. Это полная анонимность и безнаказанность. И это делает государство Украина, а не банда преступников.
Я попал в плен 16 декабря 2014 года, когда по ошибке заехал на своём автомобиле на украинский блокпост под Горловкой. Я ехал из Донецка в Горловку к своему другу, анархо-коммунисту Егору.

4 декабря я приехал в Донецкую Народную Республику для помощи нашим товарищам – коммунистам и социалистам, – и для работы на заводах Донецка. Я рабочий, по профессии – оружейный мастер. Мой опыт требовался для вооружения наших товарищей и помощи Республике в борьбе за свою независимость. Я российский революционер, коммунист. Участвую в политической борьбе с 1996 года. Был четыре раза осуждён к тюрьме за радикальную политику и изготовление оружия. Мне 36 лет, из них 9 провёл в тюрьмах. Я не мог не откликнуться на просьбу товарищей из ДНР и не приехать к ним.

Здесь, в ДНР, сложная политическая ситуация: есть и консерваторы, и сторонники социального государства. Я хочу помогать украинским левым силам. Наша цель – превратить войну между народами в социальную войну, между богатыми и бедными. И в ДНР, и в плену тут я вижу солдат только из бедных – это рабочие, крестьяне, безработная молодёжь. Богатых на фронте нет. Богатые имеют деньги и бизнес, они откупаются от мобилизации.

Но я видел и националистов, Правый сектор, которые получили от государства оружие и теперь воюют. Когда закончится война, они не захотят сложить оружие, они уже сейчас начинают входить во власть, в силовые структуры. Этим недовольны даже обычные сотрудники милиции и СБУ. Когда националисты приходят к власти в многонациональной стране, как Украина, это ведёт к её развалу и крови. Евроинтеграция была только ширмой для этого.

Только 29 декабря я был официально арестован и попал в СБУ в г.Мариуполь. До этого меня прятали в "подвалах" – это тайные военные тюрьмы в зоне АТО. Такой тюрьмой может стать всё что угодно: металлический евроконтейнер, где темно даже днём и холодно как на улице; заброшенный подвал кафе с самодельными клетками для людей; анонимная камера на одного человека в отделении милиции. Общее у этих мест только одно – ты один, тебе не говорят ни где ты, ни что с тобой будет, все передвижения делают со связанными руками и с маской на лице прорезями назад – ты ничего не видишь. Я такое видел только в фильмах о похищении людей. Все военные тоже носят маски. Балаклавы стали символом анонимности и войны!

Я в жизни пережил многое. Меня тоже пытали в милиции. Но в "подвалах" пытки носят системный характер, там заставляют говорить всех. Потому что те, кто не говорит – больше не возвращаются. Они исчезают. Когда меня задержали на блокпосту, при мне были улики – паспорт гражданина России, георгиевская ленточка на антенне машины, документы по работе. Поэтому я не молчал, подтвердил очевидное – я помогал ДНР. Мне лишь в начале показали, что меня будет ждать в случае молчания – связывание, дыба, электрошок, противогаз и пр. Теперь меня обвиняют в терроризме – 258 статья УК Украины, т.к. власти считают, что ДНР и ЛНР – это "террористические организации". В ДНР работают тысячи врачей, учителей и госслужащих, их тоже считают "террористами". Это бред!

Я жду обмена. Мои товарищи внесли меня в список для обмена пленными между Украиной и ДНР. Сейчас я политический заключённый. Нас тут, в тюрьме, больше сотни: ополченцы, оппозиционные активисты, "пособники". Все по 258-й статье. Из окна моей камеры слышны звуки артиллерии, тюрьма находится близко к фронту. Я не знаю, что нас ждёт в будущем: тюремный срок, обмен, случайный снаряд или расстрел как заложников.

Я выражаю огромную благодарность всем, кто проявил солидарность с моей судьбой.

Да здравствует социалистическая Новороссия!

Свободу всем пленным!