5 апреля стал «черным днем гранжа» — в этот день 25 лет назад в доме 171 по бульвару Лэйк-Вашингтон в Сиэтле раздался выстрел, оборвавший жизнь музыканта, с именем которого у большинства людей ассоциируется, собственно, гранж, а через 8 лет в этот же день не стало человека, благодаря которому продюсеры, менеджеры по артистам и маркетологи звукозаписывающих компаний во всю силу творческих и финансовых лёгких в течение нескольких лет будут надувать гранжевый пузырь. 

Независимо от того, чьи руки держали ружье, тремя днями позже найденное аккуратно лежащим на теле Курта Кобейна, исход был предопределен — по иронии судьбы проходивший последний курс реабилитации в клинике под названием «Exodus», Курт Дональд Кобейн несся к собственной гибели с воодушевлением и упорством лепрекона, ищущего горшочек с золотом — героиновые срывы следовали один за другим, за месяц до трагедии он заливает лошадиную дозу рогипнола шампанским в римской гостинице, а за две недели до смерти с ружьем закрывается у себя в комнате, вынуждая домашних звонить в полицию.

По сути, и имеющая право на существование версия об убийстве Кобейна, которую отстаивает частный детектив Том Грант, нанятый в свое время Кортни Лав, чтобы следить за Куртом, и слова «вовремя» погибшего под колесами поезда музыканта Элдона Хоука, которому Кортни, по его собственным словам, предлагала деньги за убийство мужа, не меняют положения вещей — сменивший формат музыкальной индустрии и «задвинувший» в чулан хард/хэви гранж как тренд после смерти Курта лопнул так же молниеносно, как и завладел умами. 

Напичканный тремя смертельными дозами героина и успевший перед роковым выстрелом убрать в аптечку шприцы и иглы, выбравший из огромного количества оружия, находящегося в доме, самый неудобный «Ремингтон» и не оставивший на нем «внятных» отпечатков, Курт приговорил жанр, который предопределил Лэйн Стейли — это он уйдет из жизни через восемь лет в этот же день — тихо, с включенным телевизором и открытыми глазами. Так его и обнаружат близкие через две недели — 5 апреля таки поставит окончательную точку в истории стиля, навсегда изменившего звучание музыки последующих десятилетий. 

Кобейн не был лучшим музыкантом жанра — критики всегда отмечали большую музыкальность Soundgarden, Pearl Jam и Alice in Chains. Не был и первым — к моменту выхода «Nevermind» Стейли сотоварищи уже получил первое «золото» RIAA за «Facelift». Скорее всего, он не особенно был готов и к тому, что продюсерский гений серого кардинала альтернативной музыки 90-х Бутча Вига и маркетинговая хватка Дэвида Геффена сделают его главной иконой поколения 90-х и даже последующего. К раскладу, при котором постеры сладкощёких кумиров девочек подросткового возраста летят в корзину, освобождая место для плакатов с твоим изображением, в реальности мало кто готов, как показывает история. Она же определяет, что остается от тебя в итоге — плакат в корзине, или музыка, которая будоражит сильно подросших детей девочек, когда-то слушавших твой новый альбом под твоим же плакатом из свежего журнала. 

Гипотетически открывший счет катафалкам, въезжающим на гипотетическое же кладбище гранжа Курт Кобейн, конечно, никакого счета не открывал, его открыла адская смесь героина, кокаина, ксанакса, снотворных, обезболивающих, стимуляторов и алкоголя — и задолго до 5 апреля 1994 года.

Огорчение, скорбь и боль изнашиваются и истираются, как застиранные до дыр и без того рваные джинсы, в которых ты в первый раз услышал Nirvana, Alice In Chains, Soundgarden или Stone Temple Pilots, а младший брат — Linkin Park. Музыка — никогда, она остается и вдохновляет.

Спасибо за это.