|
Дмитрий Чёрный о левом стоянии и общественном состоянии - 2020.04.08 Автор: Елена Карева, Новосибирск, КПРФ
- Дмитрий, каков был ваш путь к коммунистическим взглядам? - То была весна миллениума. Никто за ручку в комсомол не привёл – привела сама борьба, причём борьбу эту я буквально нагулял. Бродил по Москве, и набрёл на улице Рабочей на конструктивистский дом огороженный, который готовили к сносу. Я был уверен тогда, что этот дом снимали в фильме «Застава Ильича» - на самом деле ошибся, и потом мне сам Марлен Хуциев подсказал, какой дом реально снимали, где главные герои живут, в Спиридоньевском переулке он, у Патриарших. Я начал звонить по организациям, которые могли бы включиться в борьбу за дом. Включились мои друзья-анархисты, причём сразу – Захар Мухин тогда работал ведущим «До 16 и старше» на 1-м канале, он пообещал сделать серию передач, но нужна была поддержка организации, массовка, флаги. Звонил и в «Яблоко» Андрею Шаромову (телефон дала демократка первой волны, директор Движения «Ф», легендарная Светлана Соломоновна), но он буржуазно попыхтел и точечной застройке противостоять не решился. Не их это тема – они же за капитал, за его наступление. Вот так, перебирая телефоны и организации, дозвонился до горкома КПРФ – телефон дал мой дядя, коммунист с самой большой буквы Лев Комиссаров. Дальнейшие события подробно описаны в поэме «Дом». Что касается идейного пути – он был, конечно, дольше и сложнее. В 1991-м я был позорно аполитичен, вскормлен «Гражданской Обороной», конец девяностых провёл с анархистами, в движении «За анонимное и бесплатное искусство», участвовал в кампании «Против всех» (на второй бас-гитаре наклеечка даже была соответствующая), но в душе был советским патриотом больше. А тут сами события вытолкнули на новый уровень: только СКМ «вписался» за конструктивистский дом 1936-о года постройки. Я пришёл в комсомол на Остоженку-13, и был там тогда секретарём окружкома ЦАО по оргработе Костя Давыдов, он хитроглазо эдак, глядя поверх меня на протрет Маркса на «голландке», предложил вступить в СКМ, я написал заявление, подчеркнув: если поможет борьбе, то конечно вступаю. Дом отстоять не удалось, там теперь 16-этажка безликая, но в организацию с мая 2000-го я включился не формально, стал потом даже секретарём по идеологии… - С какими партиями или движениями сводила избранная в мае миллениума судьба? Насколько мне известно, вы сотрудничали одно время с КПРФ и даже выступали на митингах. Как сейчас обстоят дела с выступлениями на митингах и протестных мероприятиях? - Ну, вот так и «свела судьба нас» на заре нового века, потом даже сайт КПРФ.ру вёл в течение трёх лет (2004-2007), смело в марксистскую сторону редактируя речи вождей (тот же В.И.Кашин у меня пел не хуже какого-нибудь Бухарина), однако родной для меня организацией является именно СКМ, основанный в 1999-м году рядом товарищей, в числе их был скончавшийся в прошлом году Андрей Карелин. Почти ровесник Союза коммунистической молодёжи – Авангард красной молодёжи (при «Трудовой России» был сперва, с 1998-го), с этой организацией я с 2000-го тоже начал дружить, ходил еженедельно на собрания, там и с будущим вокалистом «Эшелона» познакомился. Эти события уже описаны в романе-эшелоне «Времявспять» наиподробнейшим образом… На митингах и выступал как оратор, и пел, и вообще митинги – моя стихия. Только нынче это всё кажется экзотикой, увы. Хотя, 7 ноября – и пели, и выступали в Москве в непролазных сумерках, склизлая хладь не распугала самых изнутри горячих и боевых. Стараемся выступать – и песней в формате акустического дуэта с Алексеем Семёновым, новым фронтменом «Эшелона», и речью, - везде, где требуемся… - Что такое Рок-коммуна, как она появилась и кто состоит в этом движении? - Тут вновь переносимся в начало боевых нулевых. Идея создания рок-коммуны принадлежит Сергею Удальцову (как-то на собрании СКМ на Остоженке я от Андрея Лобанова узнал об этой инициативе, зимой 2001-го). И надо отдать должное организаторской хватке Удальцова, он такой «стартап» дал всем входившим в неё группам, что хватило бы на десятилетие и более того, но не все продолжили движение. Немногим выпадала честь разогревать всеми нами любимую «Гражданскую Оборону», а вот «28 Панфиловцам» (группа, вокруг которой и стала расти рок-коммуна) и от них отпочковавшемуся «Эшелону» - выпадала не раз. Так Сергей и мы вместе с ним использовали энергию популярности уже медленно отходящего от левых Егора Летова, его синусоида «левого поворота» выправлялась назад в антисоветчину, что мало кто любит вспоминать – но ведь «болванкой в танк ударило», и он ушёл обратно в нарко-миры, на «путь индивидуального спасения». А рок-коммуна, взяв от Г.О. именно коммунистический вектор, включив в себя уже «Анклав» и «Разнузданных Волей», а затем и тутаевский «Рабочий квартал», начала сама выступать мощно на концертных финалах маршей «Антикапитализм». Там же где-то оказывались около, в качестве приглашённых хэдлайнеров, но реально-то мало народу на себя приводивших «Наив» и «Приключения электроников», «Шутки Мао» и «Кеdы», но кто их нынче вспомнит… Сейчас в Московской рок-коммуне (МРК) новые составы, свежая кровь: «Строки и звуки», «Утро в тебе», «Аркадий Коц», ещё вот-вот примем «Саманту-Смит» и «Рабкрин», но карантин внёс поправки. До коронавирусной паники мы давали в среднем по концерту в месяц, а наш фестиваль «Не пряча лиц» вышел на международный уровень уже: в феврале вся наша обойма выступила в центре Москвы вместе с Grup Yorum, коммунистической легендой из Турции. МРК на Первомае-2019 в Москве: Кирилл Медведев, Александр Кубалов и Мария Богомолова - Нет ли у вас ощущения, Дмитрий, что неправильное понимание коммунизма в современном обществе – это лишь одна сторона глобальной проблемы? Есть ведь и другие серьёзные препятствия для прогрессивных социально-политических изменений? - Ну, для меня неправильное понимание коммунизма – это ненаучное понимание его, немарксистское. Вы-то, наверное, имеете в виду другое, более общее – что обыватель сторонится этого слова и направления общественного развития вообще. И тут он по-своему прав, в этом консервативном страхе: контрреволюция научила «не рыпаться, а то хуже будет». Десятилетия гегемонии классового самосознания буржуев сказываются: «нам революциеф не надо, нам стабильность давай», вот на какой морали сейчас топчется общество. Игнорируя не только законы диалектики (что состояния покоя в принципе не бывает, всегда в обществе движение – и если не движение вперёд по вертикали социального прогресса, то значит движение назад, из социализма в капитализм, царизм, феодализм), но и банальный здравый смысл. Ближайший пример: под эгидой стабильности правящие мультимиллиардеры уничтожали десятилетиями советскую индустрию, здравоохранение, образование – и вот, когда пришёл коронавирус, пандемия, выяснилось, что вся страна должна самоизолироваться, это единственная мера государства, на которую оно ещё способно из последних сил. Кого тут и когда «поднимали с колен»?! Не время ли задуматься, подсчитать – сколько рабочих мест медиков убавлено оптимизацией? За это сейчас идёт расплата жизнями жертв коронавируса! Сколько больниц и поликлиник закрыто или отдано попам по реституции, под храмы? Всё это, конечно, ещё не требует твёрдого знания теории, марксистского ликбеза – но неизбежно ведёт к нему. И только через освоение азов научного коммунизма, через диалектический материализм и весь тот научный аппарат, который и позволял в СССР строить коммунизм так широко, и быть доминирующей идеологией этому коммунизму, – можно прийти к пониманию чудовищных преступлений капитализма на нашей земле. Конкретно – ельцинизма-путинизма, коль скоро такие, как Сурков визири решили давать имена своих патронов периодам социального регресса. Так вот – главное препятствие для прогрессивных социально-политических изменений это незрелость классового самосознания пролетариата. Грубо говоря, он мыслит себе в ущерб – потому что это не его мысли вообще, а буржуазии. Там, где должна в классовом самосознании быть, словно в коре головного мозга солидарность – живёт патриотизм (который сегодня – только буржуазный), там, где должна находиться классовая ненависть к своему эксплуататору – оказывается солидарность с ним, а не со своими братьями-рабочими. Вот с таким миропониманием и оценкой своего места в обществе наш рабочий класс и потерял при Путине более тридцати пяти тысяч заводов, сталинское и брежневское наследие. 1999, концерт против агрессии НАТО в Югославии, группа "Отход" - Политика и искусство - совместимы? Знаю, что ваша группа давно не выпускала альбомов, зато много выступала последние годы – с чем это связано? Нет новых песен или общий спад в рок-тусовке подействовал? - Совместимы, поскольку являются лишь разными гранями одной общественной жизни. И тут важно понимать, что это не полюса - ни искусство, ни политика, они всегда диалектически вместе, даже в формуле «искусство ради искусства», в той набоковщине, которая якобы сторонилась всякой политики, хотя являлась типичным порождением белоэмиграции, а затем американского буржуазного общества. Меня вот Роман Богословский, писатель второго поколения новых реалистов даже, помнится, вопрошал с эдакой подростковой оторопью: не загубишь ли талант политиканством? Но это же заблуждение, что есть где-то автор-затворник и его отдельный талант, а где-то, совсем в другом месте – общество, площади, политика. На этом заблуждении общество и въехало в апатию «десятых», уже минувших годов, где после краха либеральных «болотных иллюзий» (что можно так вот запросто выйти, помитинговать и власть сама убежит в ужасе, а вместо неё тут будет «правильный капитализм») резко упал интерес к литературе, писателям, искусству вообще. Именно потому что стало видно, кто чего стоит в своей прямой связи с массами – кого понимают, кого ждут, и главное даже не кого персонально, а ЧЕГО, каких общих свершений, изменений жаждут или, наоборот, боятся. Кстати, это же касается и рок-музыки: неспособность групп сказать со своего «полюса» что-то новое сводится всё к той же апатии, изношенности главенствующих общественных идей. В лучшем случае (хоть немного подзаряжающий) это гламурный протест как у Lounы, в худшем – печаль и эскапизм-фатализм «Чёрной ленточки» (то, что сталось с «Красными звёздами»). Что касается именно моей группы, там была череда смен состава, пару песен мы выпустили недавно на Третьем сборнике МРК, а вот альбомные продолжаем дорабатывать сейчас в условиях вынужденного подполья. Повыступать пару лет перед студийным «нырком» было полезно, чтобы ощутить энергию слушателя, его ожидания… - Почему вы выбрали название «Эшелон»? В каком стиле вы играете? - Выбрал не я, название принёс в группу Иван Баранов, за что ему большое коммунистическое спасибо. Кстати, мы тогда, в августе 2001-го не знали и даже не интересовались, есть ли у нас тёзки. Оказывается, была блатновато-шансонная группа с таким названием, а теперь есть ещё и металлическо-готическая, но пишет она название по-французски (а слово имеет именно французское происхождение). Спутать нас по звуку невозможно. Стиль наш мы звали и красной альтернативой, и red metal, однако и акустические наши песни тоже надо как-то категоризовать, наверное – мы давно за рамками стилей, работаем не по шаблонам… - Кто пишет песни для группы? Если это вы, то что вами движет, когда вы пишете? - Сейчас больше я пишу, хотя есть и народные, и всякие прочие – тут нет монополизма. Есть даже совсем старые замыслы-черновики ещё не сбежавшего в православие и монархизм Ивана Баранова, которые мы реализовали спустя десятилетие – та же «Песня пьющих солнце» или «Левиафан». Лежит в этом «НЗ» и ещё пара хитов для грядущего альбома. Движет конкретно мной в момент написания песни именно желание дать товарищам-братьям в борьбе такую надёжную пищу, такую уверенность в правильности революционного пути – чтоб, как говорится, всем хватило надолго! Чтобы своими глазами увидеть Вторую социалистическую революцию на нашем русском поле капиталистических экспериментов – и коммунизм своими руками пощупать. А ещё что движет… Поезд движет! Так уж всё совпало, что песни для «Эшелона» я часто пишу в плацкарте, помогают виды, причём не всегда красота, но и постсоветское запустение, пролетающее за окнами. Оно рождает классовый гнев, он отливается в мелодию и слово. - Ваша группа существует не один год, и хотелось бы узнать о ваших фанатах. Как относятся фанаты к вашему творчеству? Какие они? Это думающие о своем государстве люди? Много среди них молодежи? - Не просто не один год, а уж скоро двадцатилетие отметим, но это не делает ни нас, ни наших слушателей старше. Я вообще физиологический противник эйджизма. Фанаты, а точнее слушатели это, конечно, и мои ровесники, и даже постарше товарищи, но в основном именно молодёжь – причём очень требовательная. Это в среднем и старшеклассники (не даром в одной тюменской школе запретили наш сайт, заблокировали доступ), и студиозусы, рабочие, левые активисты разных организаций, и даже не обязательно сугубо левых – лимоновцы, например, наши давние и верные фанаты. В КНДР нас тоже хорошо знают, когда я дарил их военному атташе в России наш ДВД, он улыбнулся как старый знакомый… - Что вы хотите сказать своим творчеством, какого эффекта вы ожидаете (изменить мир, привлечь внимание к состоянию государства)? - Вы всё верно понимаете, товарищ. Я бы так расставил, по нарастающей эти моменты: привлечь внимание к состоянию государства (наша песня «Родина», написана в 1999-м ещё, и как раз в этом направлении), чтобы затем изменить мир. От тайги до американских морей. Не просто хотим сказать, но именно поём – то, что не выскажешь одним словом или даже книгой. Многие обвиняли нас в лозунговости и плакатности (глубины не хватало им), но второй альбом, «Песни пьющих солнце» напрочь опроверг этот штамп. И тут, наоборот, посыпались от фанатов первого альбома (ToTаlitarism NOW, 2004) упрёки в отступничестве. Например, наш бывший гитарист, хотя песня забойнейшая, трэшовая «Фиолетовый Запад», играл её скрипя зубами: потому что она со второго альбома, ибо он в своей юности заслушал до дыр именно первый и его возвёл в абсолют, а от второго «хотелось повешаться» (это сибирский диалект, он омич)… Вот мы против таких тоже перегибов. Мы всегда ищем, и всегда находим новый звук, хотя нас и считают (а не 28 Панфиловцев, что исторически вернее) родоначальниками и эталонщиками red metal – оспаривает этот факт только Александр Елин, автор текстов «Мастера» и «Арии», утверждает, что аж в 1985-м такой термин был, и был сперва у них… Эффекта ожидаем революционного! На меньшее не согласны.
- Какие музыкальные коллективы, на ваш взгляд, являются яркими представителями левых идей? - Представителей навалом, и неплохие агитаторы попадаются, а вот дельных пропагандистов мало. Идеи-то у кого только не мелькали: например, любимые мои тевтоны Running wild ещё в конце 1980-х, когда советский слушатель пьянел от буржуазных идеек, проповедовали антиклерикализм и пересмотр капиталистических ценностей. И в конце 90-х, когда в ельцинской Раше примеряли новый гимн вместо глинковской музыки (Лев Лещенко даже написал на неё словеса «Я люблю тебя моя Россия!»), и на полном серьёзе Алёна Свиридова пела «Боже, царя храни» на конкурсе гимнов – всё те же тевтоны под командованием Рок-н-Ролльфа пели о царе такое, что точно Ельцину бы и Дому Романовых не понравилось (кстати, русское ухо там слышит в припеве чётко «Неистовый царь, ты так офигел…» - песня Tsar, альбом Victory). А уж как много об этом же, но уже из США пели потом Rage against the machine, System of a down, даже наш любимый Slayer под общим влиянием заметно полевел в нулевых – но и их, мощнейшая, нас напитавшая надолго, энергия иссякла. Разве что Banda Bassotti (Италия), Comandantes (Германия), Nucleo Terco (Испания) - ещё стоят, ещё бьются вместе с нами. Замечательные и у нас были команды «День Триффидов», «Синдром внезапной смерти», но в отсутствие русла, им некуда было впадать, а по одиночке все бесславно гибли. Вот потому мы с Сашей Кубаловым («Строки и звуки») в 2015-м, кажется, встретившись на первомайской демонстрации, и решили вдохнуть второе дыхание в рок-коммуну, и она задышала бодро, запела призывно! - Как вы оцениваете нынешнюю ситуацию в левом движении в России? - Плохая ситуация, нулевая почти. Его и движением не назовёшь, скорее – стояние. Но ведь и стояние иногда есть борьба. Памятники Ленину, когда на Украине пошла декоммунизация – стали выглядеть местами как бессрочный одиночный пикет. И ничего смешного – символ-то символ, но когда вокруг порушены колхозы и заводы, рабочие которых эти памятники на свои средства и ставили, то у регрессирующего общества доходят руки и до памятника. Ибо ничего не символизирует, зря охмуряет, лучше вместо него церкву поставить и грехи большевиков замаливать… Кроме шуток: в ленинградской области, в Дивеево попы и местная власть так и сделали недавно – и Минкульт РФ с дурашливой Любимовой во главе даже не пискнул в ответ, всё мол правильно, так и надо. Важно, однако, чтобы даже левое стояние было стоянием не просто под знамёнами и сиюминутными пикетными требованиями, а на определённых теоретических позициях, чтобы относительный покой был использован для освоения наследия таких философов-марксистов, как Ильенков, например. Это не просто обогащает, это наследие только и позволяет адекватно воспринимать наследие социализма, рукотворное, и причины нынешней его утилизации (оптимизации, приватизации, модернизации).
- Про Прилепина. Вы говорили, что близко знакомы с Захаром и даже говорили про его творчество. Как вы относитесь к тому, что он создал партию «За правду»? - Не близко, однако пару раз выпивали водочки в узком писательском кругу. Мы же одного направления в современной прозе представители, как-никак - новреалисты. И не обязательно часто видеться, когда работаешь «на одной частоте», на одну аудиторию. Для меня и в период общего понимания нами действительности некоторые моменты в его (в отличие от моей) доступной прозе казались какими-то дешёво-эстрадными: «бог есть» это вот навязчивое рядом с наивным, но верным «революция будет», например, в «Саньке». Дальше, что в «Грехе», что в «Обители» стали вылезать уже совсем реакционные моменты: в описании негативной, депрессивной действительности он преуспел едва ли не более Сенчина, однако с революционным преобразованием (и пониманием большевизма потому) её не справлялся даже в воображении. Видимо, тут и произошёл переход к коллаборационизму: не можешь понять, что и как изменить, приспосабливайся. Государственничество – как диагноз. Не важен базис, не важно – социализм или капитализм, не важно, кто правящий класс, важна абстрактная Россия. Вся эта постнацбольская бравада в новоявленной «партии» (понятно, что это очередная кремлёвская массовка, созванная на остаточном авторитете Суркова и на территории Малофеева), «консервативная революция», и прочий, некогда одинаково нам ненавистный постмодернизм – лишь следствие жизненной позиции. А позиция проста: либо ты упорно, изнурительно, невидимо, как те «бесславные ублюдки» борешься словом и делом с социальным регрессом, - с прорастающим сквозь капитализм царизмом и феодализмом, - либо ты его начинаешь воспевать. Увы, в последнем «адском» романе Захара – именно это. Сикофантство (воспевание власти) и публичное похабное, непозволительное и позорное для любого писателя запутинство – не просто результат сделки с совестью или кем-то из администрации Путина, это девальвация позиции автора вообще. Оправдывает это, но только отчасти, общая потеря интереса к литературе: продались вчерашние звёзды новреализма, отказались от права первородства за чечевичную похлёбку, пока ещё работал кремлёвский «обменник», трансформатор писательских имиджей в придворные статусы, так сазать. Софиты власти поначалу так греют, но правды ослеплёнными глазами не узреть потом… Ну, не учёл, дурачок, что написанное пером вырубается порой собственным же топором постыдных поступков. - Что бы вы посоветовали почитать о коммунизме и коммунистах? - О научном коммунизме, конечно же, самого Маркса и Энгельса «Манифест» и «Капитал», Ленина «Что делать» и «Государство и революцию» – в них живой теоретический полемизм не мешает понимать историческую подоплёку, ощущать самую суть готовых разрешиться революцией исторических противоречий. А вот о них, о противоречиях и революциях рекомендую – обалденный двухтомник Троцкого «История русской революции», это почти фильм, а не книга (в «Красных колоколах» Сергей Бондарчук использовал многое из неё, скрывая источник). Это ещё тот Троцкий, который наш, это не «Преданная революция». Краткий курс истории ВКП(б) в первом издании, где чувствуется рука Сталина – обязательно! Я с неё и начинал. А вот о коммунистах – это другое, это художественное. Это, конечно же, «Журбины» (книга, тотчас после получения Сталинской премии Всеволодом Кочетовым экранизированная – «Большая семья» называется фильм) про пролетарскую династию, это «Перед прыжком» Дмитрия Ерёмина – роман о начале НЭПа и трудном идейном завоевании села большевиками. Начинать можно с этого, а вообще книг такого рода очень много. - Как вы относитесь к поправкам в конституцию и какие поправки на ваш взгляд значимы для нашего общества? - Однозначно негативно, и много писал об этом. Мало того, что они выглядят как грубая, безграмотная правка «от руки» в печатном документе, определяющем не конкретику, а именно принципы общественного договора – так ещё и поворачивают общество лицом назад, к царизму. Эти правки – результируют социальный регресс, о котором сказано выше. Правящий класс желает застолбить свои отвоёванные у пролетариата позиции – следующий шаг это частное владение недрами (вот что реально значимо, они национализации боятся как чёрт ладана) и феодализм. Путинизм сам рвёт буржуазную конституцию, им же прежде гарантированные права, правила игры. - Коронавирус. Как думаете, когда наша страна сможет взять его под контроль? - Бессилие перед эпидемией – лишь следствие планомерного ослабления социалистической инфраструктуры капреформами и преступного промедления буржуазной власти. Домашний арест для всех нас – самый дешёвый способ государства-оборотня снять с себя ответственность за наше здоровье. По контроль взять вирус – не получится, поэтому под шумок пандемии берут под контроль нас, и будут ждать «естественного спада», потеряв тысячи жизней, которые можно было бы спасти при мобилизационной модели экономики (мягко выражаясь). Надеюсь, общество, наблюдая теперь уже жизненно ощутимые для него ошибки путинизма и системные ошибки капитализма – сумеет мобилизоваться само для принципиального исправления своего же, горько теперь осознанного бытия. «Будущее есть – будущее это месть»! (Следите за анонсами МРК - скоро выступим «из темниц, из тёмных нор», устроим стрим всею рок-коммуной, в акустике...) Материалы по теме: Рок-коммунары (МРК) - против мрака кибертоталитаризма! Дмитрий Чёрный: Быть пролетарским писателем в наш век приватизации и монетизации
|
|