Если не все, то многие российские средства массовой информации освещали события 2 – 8 августа, когда группа представителей левых молодёжных организаций, в которой преобладали члены СКМ РФ, объявила голодовку в знак протеста против нового закона правительства об отмене льгот. Это неоднозначное решение породило множество откликов, многие задавались вопросом:  является ли голодовка эффективным методом политической борьбы, что можно сделать с помощью голодовки и что нельзя. Попробуем в этом разобраться и мы.

2 августа. В этот день в Госдуме должно было пройти второе чтение всё того же злополучного законопроекта об отмене льгот, и, естественно, на это же время была назначена новая акция протеста. Поскольку в результатах голосования депутатов ни у кого сомнения не было, единственное, что можно было сделать в этой ситуации – попытаться сорвать заседание. Намечалось, что депутаты от КПРФ сорвут голосование, затеяв скандал собственно в зале заседания Госдумы во время чтения законопроекта, а снаружи их поддержит молодёжь – активисты левых молодёжных организаций, устроив заварушку с милицейским оцеплением. Но весь этот план провалился, хотя бы потому что во время заседания депутатов никаких беспорядков так и не произошло. В результате организаторами акции протеста было решено устроить имитацию прорыва.

Участники этого действа немного продавили оцепление и даже сумели на время отобрать несколько металлических щитов-заграждений, но на более активные действия не пошли. Омоновцы со своей стороны также не проявляли особой агрессивности. Причина такого «добродушия» стала ясна позднее. Когда один из омоновцев полез было с дубинкой вперёд, к нему тут же подбежал «человек в штатском», который осадил прыткого «блюстителя порядка» со словами: «куда ты лезешь, сказано же было – без рук!». Волнение началось, когда члены молодёжных левых организаций начали кидать в цепи ОМОНа петарды.

Впрочем, без инцидентов не обошлось и на этот раз. Уверовав в полную свою безнаказанность, лидер АКМ Сергей Удальцов начал демонстративно дефилировать вдоль омоновского заграждения, за что и поплатился. Из толпы митингующих выскочили двое «в штатском», которые подхватили Удальцова под руки и потащили его в сторону оцепления. Там его уже приняли омоновцы, и, несмотря на попытки нескольких левых активистов отбить своего товарища, поволокли его в автобус, где принялись избивать. Избиение Удальцова удалось остановить только депутатам Госдумы от КПРФ, пробившимся к автобусу.

Тут к митингующим из Госдумы вышел Жириновский, которому не терпелось попиарится перед камерами, раздавая по стольнику всем желающим. Весь гнев присутствующих обратился на лидера либерал-демократов. В результате Жириновского едва не побили, закидали яйцами, мелочью, ещё какой-то гадостью, и тому ничего не оставалось, кроме как с позором удалиться.

После этого митинг у здания Госдумы затих, и часть митингующих, в том числе и молодые люди, переместилась к памятнику Марксу, где были развёрнуты две палатки. Первоначально основной целью этого сидячего протеста было добиться освобождения из милиции С.Удальцова. Что касается палаток, то они были подготовлены на случай голодовки, идея которой родилась в АКМ. Правда, ни цель голодовки, ни состав её участников, так и не были определены заранее. Всё получилось практически спонтанно. Кто-то из присутствующих у памятника заявил журналистам, что они объявляют бессрочную голодовку до отмены правительством закона о льготах. В результате около полутора десятка молодых людей из СКМ, АКМ, «Революционной альтернативы» и РРП начали голодовку, которая продлилась до 8 августа. Кто-то присоединился к голодающим на второй день, кто-то вышел из акции до её окончания, но костяк участников голодовки был сформирован уже 2 августа у памятника Калу Марксу.

Милиция оцепила площадь вокруг памятника, заявив при этом, что делается это для того, чтобы Маркс не убежал. При этом, если человек захотел в туалет, его выпускали с площади, но обратно уже не впускали. Поэтому, чтобы оставаться на месте голодовки, участникам акции пришлось приспособить под свои нужды бутылки (для молодых людей) и ведро (для девушек), которые находились в палатке.

Ближе к вечеру омоновцы начали попугивать молодых людей тем, что сейчас просто-напросто их разгонят, даже начали ходить строем мимо участников акции. Всё это закончилось, когда конвоировать милицейский строй начали бабушки с красными флагами, и все начали смеяться, что милиция марширует под красным флагом. 

Когда начало темнеть, участники голодовки приняли решение перенести акцию на ночь в горком КПРФ, а утром вернуться на то же место, о чём и было сделано соответствующее заявление в прессу. Кое-кто протестовал против этого, предлагая оставаться у памятника до упора, справедливо замечая, что утром к памятнику Марксу милиция уже никого не пустят, но большинством голосов решили всё же переночевать в горкоме.

На второй день, прибыв к памятнику, участники акции столкнулись с тем, что площадь перед памятника оцеплена, поэтому им пришлось переместиться на лужайку перед станцией метро, где они и находились вплоть до конца голодовки. Молодые люди расстелили на лужайке одеяла, принесённые сердобольными бабушками, лежали на них, всё утро, давая интервью журналистам.

Тут, правда, в лагере участников акции наметилась признаки некоторой деморализации, поскольку никто не знал, что делать  дальше. Вот что говорит по этому поводу один из самых активных участников голодовки Галина Дмитриева (СКМ): «Было предложение С.Довгаля (секретарь Московской городской организации СКМ – С.Ш.) довести голодовку до 8 августа, когда закон о льготах будет рассматриваться в Совете Федерации. И когда закон там будет принят, свернуть акцию, снять требования и зяавить, что дальше мы будем действовать другими методами. Но на это никто не согласился. Тогда я и Артём Алексеенко из «Ревальтернативы» выдвинули контрпредложение – объявить «сухую» голодовку. Для того, чтобы к 8 августа доканать себя до состояния госпитализации. Здесь нет никакого героизма, просто мы хотели достойно выйти из этой ситуации. И, несмотря на протесты АКМовской части лагеря, 4 числа мы объявили «сухую» голодовку. В середине дня 4 августа к нам присоединился Удальцов, а 5 августа – Гриша Сивачёв и Катя Скрыпник из СКМ».

Если раньше, во время «мокрой» голодовки, участникам акции можно было пить воду, то теперь, когда голодовка стала «сухой», никто из вышеперечисленных молодых людей ни есть, ни пить уже не мог.

«Дальше все дни тянулись однообразно, - продолжает Г.Дмитриева, - пятеро на «сухой» голодовке, остальные – на «мокрой»; бабушки, которые лезут со своими дурацкими советами, уговаривая выпить морсику или съесть пирожок; изредка журналисты; Удальцов, который вечно пытается пропиариться и так далее».

Ночевать участники акции ходили в горком, а ближе к 8 августа – уже ездили на машине. Прохожие по-разному относились к этой акции: кто-то с сочувствием, кто-то наоборот обзывал «красными сволочами», некоторые говорили: «ребята, вы молодцы, но вы идиоты, что губите себя», а некоторые просто не верили, что ребята действительно голодают. Особенно много сочувствующих было из среды военных. Подходили ветераны-афганцы, участники боевых действий в Чечне, морские офицеры и подбадривали молодых людей. Вокруг лагеря собиралось по 200 – 300 человек, многие с транспарантами, и милиция никого не разгоняла, потому что это было бесполезно. Практически это был перманентный несанкционированный митинг протеста. В этом плане участникам голодовки удалось то, что не смогла сделать КПРФ – организовать полномасштабную протестную акцию, притом, что молодые люди первоначально не ставили перед собой такой цели.

На последний день голодовки, 8 августа, был намечен следующий план действий: члены Совета Федерации, губернаторы от КПРФ подготовили список, в который вошли, в основном, участники «сухой» голодовки для того, чтобы они прошли в здание Совета Федерации и высказали там своё мнение о законе об отмене льгот. После чего по всем медицинским показателям, по крайней мере, двоим из участников «сухой» голодовки – Г.Дмитриевой и А.Алексеенко требовалась срочная госпитализация. По тому же плану намечалось, если участников акции не пропускают в Совет Федерации, просто-напросто сесть на ступеньки перед зданием, и находиться там до упора, не оказывая сопротивления сотрудникам милиции. Впрочем, сил у голодающих на никакое сопротивление уже не оставалось.

В результате непосредственно 8 августа ребят провели через первое заграждение, но в само здание Совета Федерации не пустили, сославшись на то, что у них «форма одежды не та». Тогда, как и было предусмотрено планом, они сели на ступеньки и отказались уходить оттуда, вступив в перепалку с милицией. Те требовали, чтобы участники акции ушли за заграждение и ждали решении относительно прохода в здание там. За заграждением уже разместилась группа поддержки, среди которых были и остальные участники голодовки. Они расстелили за первым кордоном коврики и легли на них в ожидании развязки.

Поскольку часть участников акции у здания Совета Федерации начала скандировать речёвки, сотрудники милици сделали вялую попытку их «повинтить». Вялую, потому что рядом находился депутат Госдумы от КПРФ Улас и представитель Совета Федерации. В это время комсомолка Г.Дмитриева упала в обморок.

Улас потребовал от сотрудников милиции немедленно вызвать «скорую», но те сначала только издевались: «давайте их к нам в отделение, мы их быстро приведём в порядок». Но потом «скорую» всё же вызвали, и Галину Дмитриеву в сопровождении двух АКМовцев, также принимавших участие в голодовке, отвезли в больницу. С.Удальцова, А.Веселова и А.Алексеенко сотрудники милиции буквально выносили от Совета Федерации за руки и за ноги, поскольку они отказывались покинуть своё место добровольно, причём последнего из отделения сразу же отправили в Боткинскую больницу, поскольку он тоже уже находился в состоянии, близком к обмороку.

Алексеенко был выписан 10 августа, а Дмитриева вышла из больницы только 11 августа, причём под расписку, поскольку врачи снимали с себя ответственность за её здоровье, если она отказывается от дальнейшей госпитализации. Но у неё не было времени на лечение, так как дома её ждала трёхмесячная дочь. Двое ребят из АКМ, сопровождавших  её на «скорой», получили первую медицинскую помощь и разъехались по домам. Остальные участники голодовки обошлись без какого-либо лечения.

Так закончилась эта акция. Теперь стоит подвести итоги и ответить на поставленные в начале этой статьи вопросы. Невооружённым глазом видно, что акция получилась эффектной, но малоэффективной. Отдавая дань мужеству этих ребят, следует спросить: а привело ли всё это к каким-то практическим результатам? Конечно, голодовкой нельзя заставить правительство отменить никакой закон, и это понимают и сами ребята, участвовавшие в этой акции. Даже если совсем уморить себя голодом, вряд ли чего можно добиться от нахрапистой орды продажных политиканов, для которых чужая жизнь – копейка.

Впрочем, участники голодовки считают, что они голодали не напрасно.

«Ребята, которые были с нами, показали себя с лучшей стороны, проявили твёрдость характера, твёрдость убеждений, - говорит Екатерина Скрыпник (СКМ), - комсомол, вернее, вообще молодёжное левое движение показало всем, что оно существует».

Несмотря на это, никто из участников этой акции вовсе не горит желанием её повторять. «Хватит с нас голодовок», - говорят они, - «больше гробить своё здоровье мы не будем, хорошо было бы заставить голодать чиновников, которые готовят эти законы».

Другой участник голодовки Григорий Сивачёв (СКМ) подчёркивает, что эта акция была в определённой степени вынужденной. «Голодовка – это в какой-то степени крайняя мера, на которую нас сподвигли действия, вернее – бездействие, властей», – говорит он, – «мы проводили акции протеста, собирали подписи, принимали обращения к депутатм Госдумы от «Единой России» - всё без толку. Выставление кордонов ОМОНа, применение силовых методов для разгона демонстраций – всё это заставило нас понять, что в нашем государстве никакими митингами ничего не решить, и быть услышанными таким образом просто невозможно. Мы понимали, что голодовка не принесёт результата в плане отмены закона. У нас были другие цели. Во-первых, мы просто хотели показать, что левые молодёжные организации могут сплотиться для решительных действий. Во-вторых, мы показали, что готовы к акциям гражданского неповиновения и другим подобным действиям. 

И я считаю, что нам это удалось. Кроме того, мы проверили себя и поняли, что способны на большее, чем митинги и бесполезные драки с ОМОНом».

В этой связи просто напрашиваются определённые исторические аналогии. Вспоминается, как в 70-е годы ХХ века в Западной Германии зарождалась одна из самых известных левых террористических организаций под названием «RAF» (Фракция Красной Армии). Формировалась она из левой радикальной молодёжи, разачаровнной в традиционных методах политической борьбы. Их демонстрации также разгоняли немецкие «омоновцы», их также били на митингах и после них, они также жаждали справедливости, а получали вместо неё полицейскую дубинку. И тогда они взяли в руки оружие. После этого они начали взрывать НАТОвские военные базы, похищать и отстреливать высших чиновников правящей германской консервативной партии ХДС-ХСС, экспроприировать банки.

Я отнюдь не призываю к этому тех молодых людей, которые шесть дней голодали в центре Москвы и вовсе не хочу выступать в роли пророка. Наоборот, это была бы ошибка во много раз трагичнее описываемой выше акции, поскольку индивидуальный террор, впрочем, как и самобичевание, не приносит реальных результатов. Просто современная российская власть не задумывается над тем, что, разрушая основы жизни общества, она тем самым разрушает нашу страну. А, разрушив страну, она же первая и сгинет под её обломками.

Дело, конечно, не только в этих ребятах. Их мало, и они, по крайней мере, сейчас не представляют для властей большой угрозы. Но кто сказал, что после принятия очередной партии антисоциальных законов их не станет больше? И тогда они уже не будут голодать...

Сергей Шишков

comsomol.ru