Послушать Кремль, так все недавние революции в бывших советских республиках были инспирированы Вашингтоном и направлены исключительно против России. Эксперты, которым дано право авторитетно говорить от лица властей, объясняют, что события такого характера вредят попыткам интегрировать новые независимые государства и угрожают заключить Россию в кольцо враждебных режимов.
Тем временем новые лидеры этих ранее братских республик торопятся немедленно посетить Москву и заверить президента Владимира Путина, что он ошибается: все существующие соглашения остаются в силе, экономические связи будут упрочены, а русскоязычное население не подвергнется дискриминации. В этих речах, как минимум, есть доля правды: в том смысле, что новые правители будут с Россией взаимодействовать точно так же, как и старые. Не лучше, но и не хуже.
Соединенные Штаты, безусловно, проявили живой интерес к процессам, разворачивающимся в Грузии, на Украине и в Киргизии. Различные фонды и НПО обеспечивали серьезную финансовую поддержку оппозиционным партиям и движениям, которые в итоге одержали верх. Однако, как ни странно, жертвами этих демократических восстаний стали лидеры, которые до недавних пор считались лояльными партнерами США. Их послужной список говорит сам за себя: Эдуард Шеварднадзе, который пригласил на Кавказ американских военных советников, Леонид Кучма, отправивший украинские войска в Ирак, и Аскар Акаев, который позволил Соединенным Штатам установить в Киргизии действующие военные базы.
В целом Соединенным Штатам лучше удается дестабилизировать дружественные режимы, чем враждебные. Взять хоть Венесуэлу, президент которой Уго Чавес объявил себя противником США, а оппозиция там, судя по всему, не в состоянии поднять головы.
Однако если Вашингтон не проявляет никакого снисхождения по отношению к партнерам и союзникам, то Москва с не меньшим упрямством отчаянно пытается защищать политиков, которые до недавнего времени были если не врагами, то, уж конечно, и не добрыми друзьями России.
Подход Вашингтона легко понять. Лидеры 1990-х были испытанными верными людьми. Они пожертвовали своей популярностью, придерживаясь политического и экономического курса, одобренного и поддержанного Вашингтоном. Недостаток популярности вынудил их занять жесткую позицию во внутренней политике и восстановить авторитарные меры.
Однако это не дает им права рассчитывать на благодарность или покровительство со стороны США – ничего личного, ребята. Это просто бизнес.
Как только Вашингтон понимает, что в стране поднимается народное недовольство и бунт и изменение режима неизбежно, он немедленно начинает искать новых партнеров в рядах оппозиции. Успешность этой политики частично определяется распространенным мнением, что лучше заручиться поддержкой темных личностей, чем ввязываться с ними в борьбу.
Деньги, вложенные в оппозиционные движения различными неправительственными организациями, это своего рода страховка, цель которой – не допустить, чтобы смена режима привела к изменению курса и чтобы в случае, если такая смена неизбежна, она не была радикальной.
Вашингтон стремится сохранить статус-кво. И прагматичные люди из Госдепартамента понимают, что иногда, чтобы сохранить политический курс, приходится менять политиков.
Парадокс в том, что Москва пытается достигнуть тех же целей. Она боится критических изменений в бывшем Советском Союзе больше, чем чего бы то ни было в мире. Но Кремль привык к совершенно другой стратегии. Он противостоит любой и всякой трансформации и поддерживает существующие режимы любой ценой.
Гибкость Вашингтона и косность Москвы означают, что люди Буша и люди Путина оказываются по разные стороны. Когда лидеры республик понимают, что США их покинули, они видят в Москве свою последнюю надежду. Все старые обиды моментально забываются. Обреченные диктаторы хватаются за Путина, как утопающий за соломинку.
Контраст между эффективностью подхода Вашингтона и неэффективностью подхода Москвы просто бросается в глаза. Однако через несколько лет вполне может оказаться, что неуклюжая стратегия Кремля была разумнее, чем гибкое маневрирование американских дипломатов. Пытаться управлять революцией – это все равно, что пытаться ехать верхом на тигре. Как можно быть уверенным, что процесс, начатый этими "бархатными" революциями", остановится именно так, как было запланировано? Кто может сказать, что новые лидеры не будут вытеснены новой волной более радикальных политиков?
Революции часто начинаются «бархатно», но нередко заканчиваются совершенно иначе. Правящие круги США далеко не всегда считают правильно. Но для людей Кремля запоздалое сожаление Вашингтона будет в таком случае слабым утешением. Если все зайдет так далеко, то и они лишатся своей власти.
Что же до геополитики, до роли России на постсоветском пространстве, то зависеть она будет не от зигзагов кремлевского курса, а от развития революционного процесса. Нам предстоит начинать процесс интеграции бывшего советского блока с чистого листа. Народы смогут согласиться между собой без помощи Буша и Путина.