Уважаемые товарищи!

Ситуация, которая сложилась сегодня в стране, и положение, в котором после выборов в Государственную Думу оказалась Коммунистическая партия, заставляют нас серьезно проанализировать накопившийся опыт, чтобы скорректировать некоторые стратегические и тактические установки для политической работы в совершенно новых для современной России условиях. Мы помним, что после прихода к власти в 2000 году президента Владимира Путина у коммунистов были определенные надежды на изменение политического и социально-экономического курса. КПРФ не торопилась оппонировать новому президенту, у нас было несколько встреч, мы высказывали свои предложения и надеялись, что они будут учтены.

Однако эти встречи не принесли ожидаемого результата. Все наши инициативы были заблокированы, а президент только создавал видимость хороших отношений с левыми. Уже тогда стало ясно: президент хочет строить двухпартийную систему: с сильным правым центром - для реализации своего курса - и социал-демократической партией - в качестве декорации для режима. Роль последней он, видимо, отводил КПРФ, ведь именно с 2000 года мы остро ощущаем на себе давление власти, пытающейся насильно натянуть на КПРФ маску аморфной социал-демократической партии западного образца.

И пути для воплощения этой идеи выбираются самые изощренные. Сначала власть хотела, чтобы руководство партии само повело КПРФ к реализации замысла власти. Затем, поняв, что эта задача нереализуема, начался поиск политических фигур внутри КПРФ, готовых провоцировать внутренние искусственные конфликты, чтобы ослабить организацию. Именно эту ситуацию мы переживали с одним из самых значимых наших представителей в структурах власти - бывшим председателем Государственной Думы Геннадием Селезневым. Нельзя сказать, что мы не замечали подобной "кадровой" работы, проводимой властью, - и слепо шли за ситуацией. Все мы помним, как сложно решался вопрос, поддерживать или не поддерживать кандидатуру Кириенко на пост председателя Правительства. Казалось бы, ответ на этот вопрос был очевиден. Но уже в то время внутри наших структур мы видели четкие контуры группы неподчинения коллективным решениям партии. Группы, на которую власть могла влиять и которая впоследствии превратилась в готовый материал для использования администрацией президента Путина. Восстанавливая в памяти хронологию тех событий, мы понимаем, что предпринятые нами оборонительные меры не были спонтанными решениями. Это были вехи борьбы с перелицовкой партии.

Сейчас власть действует еще и финансовыми методами борьбы с оппозицией. Они вам известны. Но уже сегодня можно говорить о том, что и в этот капкан мы не попали. Хотя и с некоторым опозданием, но верно оценили ситуацию и не позволили столкнуть себя с наших принципиальных позиций. В то же время президенту Путину действительно удалось изменить в стране политическую атмосферу так, что работать в оппозиции стало еще сложнее. В 90-е годы мы считали, что у президента Ельцина много полномочий, что система сдержек и противовесов слаба, - но теперь понятно, что это был не предел. Мы видим, что президент Путин не только теми или иными способами неформально захватил полномочий много больше, чем было у Ельцина по почти монархической Конституции, но и параллельно огородил себя от всякой ответственности.

Власти удалось выстроить жесткую исполнительную административно-чиновническую вертикаль. Власть поставила под контроль судебные органы, обезличила Совет Федерации и полностью подчинила Государственную Думу. Власть фактически раздавила многопартийность, окутав взамен всю страну подобострастными сторонниками "партии удвоения ВВП". Власть монополизировала общефедеральные каналы телевидения. Запутала и обманула граждан, спрятав президента от той огромной ответственности, которая лежит на нем по Конституции. Украла у общества надежду на честные и равноправные выборы, подменив их государственной машиной избирательного шулерства и информационного террора, искажающего не только позицию неугодных Кремлю партий, но и саму реальную жизнь. Власть создала такие экономические и юридические условия, при которых политически конкурировать стало невероятно трудно. Наконец, власть научилась искусно скрывать, что на самом деле именно она оберегает олигархов и создает им все условия для роскошной жизни за счет большинства граждан.

В результате этого видоизменения власти президенту Путину удалось не только создать условия для нового витка радикально-либеральных реформ, начатых Чубайсом и Гайдаром, но и цинично припудрить свои действия идеологией государственного патриотизма. Теперь мы стоим не просто перед угрозой продолжения преобразований в интересах узкого слоя богатых. Мы сталкиваемся с созданной властью авторитарной системой обороны этого курса, законсервировавшей политику Ельцина и включающей в себя идеологию оправдания невозможности построения общества социальной справедливости. Но перечисленные элементы выстроенной Путиным системы - только форма существования нынешней власти. Главный вопрос в том, каким является содержание, какой является социально-классовая природа нынешнего режима. Если посмотреть на происходящее с этой точки зрения, то мы отчетливо увидим, что созданная система - продукт победы бюрократии над другими двумя ведущими кланами 90-х годов - олигархическим и криминальным. Если раньше бюрократия на равных правах участвовала в разделении государственного имущества с олигархами и криминалом, спорила с олигархией, кто кого будет назначать на государственные должности, то теперь, мобилизовав через Путина потенциал спецслужб, ей удалось стать доминирующим "классом". Такие режимы известны как бонапартистские - и почва для современного российского бонапартизма состоит в том, что классовая структура социалистического общества разрушена, а классовая структура буржуазного общества еще не сложилась. Именно поэтому любое социальное движение - как "назад", так и "вперед" - смертельно опасно для бесконтрольного всевластия бюрократии, так как ведет к саморазрушению системы. Но ни одно общество долго в таком состоянии пребывать не может, - и единственное, что остается бюрократии, - это паразитировать на государстве до тех пор, пока либо буржуазия, либо трудящиеся не поставят бюрократию под свой контроль. Поэтому в сложившейся ситуации мы видим перспективы для продолжения нашей борьбы на новом историческом этапе.

Входя в избирательную кампанию в Государственную Думу мы объективно не были готовы ко всем этим совершенно новым условиям, - и во многом поэтому не получили того результата, на который рассчитывали. В новых условиях мы остро нуждались в серьезном обновлении содержания и форм борьбы, но не успели перестроить свою работу. Вместо этого нас втянули во внутренние разборки и поставили в позицию оправдывающихся. Это было серьезным отвлечением сил, в то время как действенной системы собственной защиты и системы защиты демократических институтов, мы предложить не сумели. Не имея по-настоящему выверенной тактики борьбы с авторитарным режимом административного и информационного произвола, мы не имели возможности и серьезно провести кампанию по выборам президента. Она не была выстроена так, как того требуют каноны борьбы за пост президента. Поэтому необходимо подчеркнуть: в новых сложнейших условиях результат Николая Михайловича Харитонова можно признать более чем удовлетворительным и достойным. Достойным не партии и не самого Николая Михайловича, а той ситуации, в которой нам всем сейчас приходится работать.

Нужно поблагодарить Николая Михайловича за ту энергию и твердость принципов, которые он продемонстрировал партии и обществу - и тем самым оправдал доверие, оказанное ему на съезде. Но нужно также сделать вывод: полноценная конкурентная борьба с властью без разработки эффективной именно в новых условиях стратегии и тактики - невозможна.

На протяжении последних 10 лет КПРФ вела активную борьбу за завоевание власти на всех уровнях: федеральном, региональном и местном. В этой борьбе были и успехи и неудачи. У нас накопился серьезный опыт для осмысления. В этой связи задача нашего Пленума не только дать честную и откровенную оценку эффективности участия коммунистов в законодательной, исполнительной власти и органах местного самоуправления, но и с учетом этого анализа определиться, какие формы работы себя оправдали, какие проблемы возникают, и как их избежать.

Еще раз замечу, фактически власть пытается поставить нас перед выбором: или соглашательство, "поддакивающая оппозиция" - или вытеснение партии с политического поля, полное уничтожение всякого влияния на политические процессы. Кто-то из наших бывших товарищей выбрал первый путь - их меньшинство, если не единицы. Власть сделала выбор в пользу вытеснения КПРФ.

Компартия не может выбирать из предложенных "схемой Путина" вариантов. Коммунистическая партия имеет альтернативную программу развития страны - и выбирает борьбу. Другой вопрос, насколько целесообразно сегодня использовать в этой борьбе институты власти, если успешное участие на выборах часто означает попадание в прямую или косвенную зависимость от власти, а неучастие обрекает на политическую смерть - и здесь мы тоже играем на руку власти.

Именно поэтому так сложно вырабатывать новую тактику работы в структурах власти, именно поэтому требуется особая осторожность и взвешенность нашего анализа. Нам необходимо выработать такое противодействие, чтобы оставить за собой самое ценное - политическую самостоятельность, но не растерять при этом возможности влияния на ситуацию и не потерять рычаги для включенности в политические процессы.

ОБ ЭФФЕКТИВНОСТИ РАБОТЫ КОММУНИСТОВ В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ И СОВЕТЕ ФЕДЕРАЦИИ

Товарищи!

Вспомним, как трудно нам далось решение об участии в выборах в первую Государственную Думу в 1993 году, какие дискуссии у нас были более десяти лет назад, когда партия только становилась на ноги. Редко кто ставит сегодня под сомнение правильность нашего решения. Решение об участии в думских выборах предохранило КПРФ от превращения в политическую секту, не имеющую ни трибуны, ни возможностей для непосредственной работы с гражданами. Эта аргументация не устарела и сегодня - и принятое тогда решение вряд ли подлежит пересмотру, хотя и требует дополнения новой аргументацией.

Вокруг Государственной Думы строилась в течение многих лет наша основная работа, Государственная Дума была своеобразной ареной нашего главного политического сражения с властью, хотя в каждом из созывов мы находились в разных условиях.

Во всех четырех выборных кампаниях, начиная с 1993 года, партия уверенно преодолевала пятипроцентный барьер и проводила кандидатов в одномандатных округах, что позволяло формировать полноценную фракцию. В первом созыве наше влияние было небольшим: партия располагала примерно 10% мест, а это 32 депутата по списку и еще 10 одномандатников. На том этапе, скорее, можно было говорить о сложившемся в результате политических боев 1992-1993 годов блоке депутатов левой и патриотической ориентации при участии КПРФ. И наш блок обладал заметным влиянием на процесс принятия решений.

Более тщательного анализа заслуживает ситуация, которая сложилась в Думе второго созыва. Вряд ли стоит отрицать, что на этапе 1995-1999 годов КПРФ была на пике своего влияния в российской политической системе и, прежде всего, за счет влияния в Государственной Думе. Партия не имела большинства, но имела возможность использовать блокирующий пакет голосов - порядка 35% - за счет договоренностей с союзниками и другими депутатами, которые поддерживали нас по конкретным вопросам. В некоторых случаях мы могли получать до 210-215 голосов, а иногда даже более половины. В 1995 году Коммунистическая партия провела в Государственную Думу 99 депутатов по списку и выиграла 58 одномандатных округов, КПРФ завоевала пост спикера и руководящие посты в некоторых важных Комитетах.

Довольно эффективно нами использовалась коалиционная тактика внутри парламента. При участии КПРФ были созданы две союзные группы - Аграрная и «Народовластие». К участию в этих группах удалось привлечь и одномандатников, которые по многим вопросам поддерживали КПРФ. Было налажено конструктивное взаимодействие с отдельными депутатами из «Регионов России». Такая тактика позволяла в некоторых случаях консолидировать парламентское большинство вокруг нашей фракции.

Влияние такого уровня позволяло нам выполнять, с одной стороны, оборонительную функцию, так как КПРФ могла достаточно легко блокировать прохождение антисоциальных законопроектов, навязываемых правительством или президентской администрацией. Например, на этом этапе мы заблокировали массовую отмену социальных льгот и приватизацию образовательных учреждений, не допустили ратификации антигосударственного договора СНВ-2. Не прошли через вторую Думу и некоторые экономические радикально-либеральные законопроекты. С другой стороны, мы сами имели возможность предлагать и проводить через Думу важные социальные законопроекты, многие из которых до сих пор являются основой нашего отчета перед избирателями о парламентской работе. Среди наших принципиальных политических завоеваний следует особо выделить денонсацию Беловежских соглашений.

В то же время и на этом этапе продвижение инициатив, прямо соответствующих партийной программе и существенно изменяющих социально-экономическую политику, было практически невозможным. Во-первых, устойчивого левопатриотического большинства в Государственной Думе все равно не было. Во-вторых, за принятием Думой какого-либо законопроекта, соответствующего нашим политическим убеждениям, неизбежно следовало президентское вето.

Таким образом, значительное влияние КПРФ в Государственной Думе второго созыва привело к созданию на общероссийском уровне патовой ситуации, когда ни власть, ни мы не могли довести свою линию до конца. Тем не менее, президентская власть вынуждена была считаться с нашей позицией, особенно по тем законам, которые требовали конституционного большинства. Корень многих проблем, в том числе и результата, полученного на прошедших недавно выборах, можно найти именно на этом этапе. Ведь это наше двойственное положение - серьезный вес в Думе, но отсутствие возможности проводить свою политику, дало повод власти вбросить в общество тезис о бездействии и бессилии КПРФ, о встроенности в систему. А объяснять гражданам эту ситуацию было непросто, да и вряд ли возможно: тонкости расклада сил очень нелегко донести до массовой аудитории, которая не всегда хочет их узнавать.

Действительно, с целью сохранения важного для любой оппозиции политического влияния и недопущения социального кризиса в стране нам приходилось идти на компромиссы с властью. Нельзя отрицать, КПРФ могла бы сильнее сопротивляться принятию бюджетов, разработанных в правительстве. Несмотря на подковерную работу чиновников администрации президента, фракция могла бы приложить больше усилий, чтобы сорвать согласование некоторых кандидатур премьер-министров. Все это могло бы подкрепить радикализм наших выступлений. Стоило ли идти на обострение ситуации и что получилось бы в итоге? Дать ответ на эти вопросы непросто. Но одно почти очевидно: не мы сами были не готовы к действиям, а общество было не готово к массовой поддержке оппозиции - и этот фактор мы обязаны были учитывать. К тому времени люди устали от Чеченской войны, устали ежедневно выживать, а опыт рельсовой войны в Кузбассе стал подтверждением того, что население не готово к политическим требованиям.

Так или иначе, сегодня следует честно признать, что, не имея условий для реализации своей социально-экономической политики, но одновременно обезопасив на тот момент общество от авантюрных грабительских реформ, мы содействовали в какой-то мере стабилизации режима, сами косвенно способствовали торможению массового протеста.

Более того, в 1998 году правительство Примакова и Маслюкова, сформированное в результате компромисса с властью, вытащило страну из серьезнейшего экономического кризиса после дефолта и заложило основы для последующего экономического роста, плодами которого пользуется до сих пор и нынешняя власть. Знаю, существует мнение, будто нужно было действовать по принципу "чем хуже, тем лучше". Но это - сомнительная логика. Нет таких политических целей, которые заставят нас желать своему народу и своей Родине худшей доли, и не будет у страны времени в запасе, чтобы догонять другие страны после того, как люди разгадают нынешнюю власть. Положение КПРФ в Государственной Думе третьего созыва существенно изменилось, хотя и не сразу. С целью сохранения политического влияния партия была вынуждена пойти на соглашение с партией власти в лице "Единства". Это соглашение нельзя оценить однозначно. С одной стороны, оно было вполне адекватным результатам выборов: пакетное соглашение двух ведущих избирательных объединений, пусть и противостоящих друг другу, является нормальной парламентской формой. Это позволило сохранить за собой пост спикера и получить руководящие посты в ряде ключевых Комитетов. В то же время, решившись на пакетное соглашение с "Единством", мы просмотрели первую попытку Путина, первый его усыпляющий нас тактический шаг для овладения инициативой в Думе, ведь в этой Думе у нас уже не было весомого пакета голосов. По итогам выборов 1999 года КПРФ получила около четверти мест в Государственной Думе - 67 мест по спискам и 46 одномандатников. Действительно, нам снова удалось создать Агропромышленную депутатскую группу. Удалось наладить отношения с некоторыми другими одномандатниками. Но даже в этих условиях левопатриотическая группа депутатов уже не могла набирать треть голосов. В итоге уже к 2001 году мы оказались в положении, когда не могли эффективно противостоять не только исполнительной власти, но и созданному в администрации президента так называемому "центристскому большинству".

В этом же году власть начала операцию по связыванию части руководства партии с властью через думские Комитеты. Фактически речь шла о том, что сохранение того или иного руководящего поста в Государственной Думе было возможным только при согласии подчиниться. К тому моменту именно этим способом власть поставила под контроль немало общественных организаций и бизнес-структур - и даже поглотила собственных политических детей. Например, намеревавшуюся быть оппозиционной фракцию "Отечество - Вся Россия" и депутатскую группу "Российские регионы". Мы видели, как проводятся подобные поглощения. И после тяжелых и неоднократных дискуссий в связи с инициированным партией власти отстранением некоторых наших председателей Комитетов - приняли политическое решение "о нецелесообразности дальнейшего пребывания членов КПРФ в должностях председателя Государственной Думы и председателей Комитетов". Сидеть на зависимых от власти креслах не имело смысла. Эта ситуация, к сожалению, обнаружила среди нас и тех, кто перенес из второй Думы временные и вынужденные компромиссы с властью в область собственных убеждений и расставаться с должностью не захотел.

В итоге после апреля 2002 года мы задействовали новый сценарий парламентской работы - сценарий активного оппозиционного меньшинства, заявляющего свою позицию. У этого сценария были свои плюсы. Прежде всего - возможность выступать в роли единственной последовательно оппозиционной силы, декларировать и отстаивать свою программу. В то же время определились и весьма серьезные минусы. Заметным стало значительное снижение влияния Компартии на развитие политического процесса и законотворчество. Это позволило думскому большинству принять законопроекты, не имевшие никаких шансов в Государственной Думе второго созыва - Земельный кодекс вместе с законом «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения», Трудовой кодекс, законы о реформе ЖКХ, электроэнергетики и другие. Тем самым общество в значительной мере утратило в нашем лице рычаг торможения либеральной антисоциальной политики власти, - и образовался такой механизм принятия законов по линии "Правительство - парламент - Президент", который может приблизить протестные настроения, когда соответствующая политика будет реализована.

Наряду с плюсами такого положения появился и явный негативный эффект для нас самих: компартия перестала восприниматься как влиятельный участник политического процесса. В результате власть стала активно раскручивать образ КПРФ как партии, которая не в состоянии что-либо сделать, как партии, которая «только говорит». Отчасти и мы сами в этом виноваты, ведь в ситуации, когда нам действительно оставалось "только говорить", мы до конца не воспользовались и этим единственным оставшимся в арсенале оружием - оружием ценным и по-своему грозным. Мы мало и плохо говорили, в то время как могли делать это ярче и активнее.

Сказался и кризис позиций в Совете Федерации: в первом созыве, который избирался всенародно, левые и народно-патриотические силы имели существенный пакет голосов и даже претендовали на пост спикера. Затем нашу партию представляли немногочисленные, но все же заметные губернаторы и председатели законодательных собраний. После реформы Совета Федерации, проведенной Путиным, влияние КПРФ в верхней палате, формируемой фактически Кремлем и бизнесом, стало минимальным. Возможно, именно реформирование Совета Федерации, создание в нем безликого блока сподвижников Президента, можно считать знаковым ударом Путина по демократии.

Необходимо отметить и фон, на котором в зависимости от результатов выборов менялось наше положение в Думе. Получилось, что когда президент был очевидно непопулярным, а режим - очевидно слабым, наша партия была сосредоточена на позитивной парламентской работе. Когда же отношение значительной части населения к президенту стало положительным, а режим стал восприниматься как сильный, КПРФ начала вести более жесткую линию. Это вошло в определенный диссонанс с общественными настроениями. Настроениями, не имеющими социальной основы, но навязанными мощнейшей машиной государственной пропаганды, иммунитета от которой у общества пока не выработалось. В конечном итоге такая ситуация повлияла на неудачный исход думских выборов 2003 года, оценку которым дал Съезд партии.

Очевидна взаимосвязь двух параметров, с помощью которых следует оценивать нашу парламентскую работу. С одной стороны, это уровень политического влияния фракции КПРФ и депутатов-коммунистов. С другой, содержание и эффективность работы в нижней палате парламента. Напрашивается логичный вывод: чем большим пакетом голосов обладала КПРФ, тем в большей степени она влияла на законотворческий процесс, тем больше заставляла считаться с собой правящий режим. Но для правильного анализа ситуации мы не можем не замечать и другое, что рост политического влияния в парламенте так или иначе неизбежно приводил к снижению градуса нашей оппозиционности, что в свою очередь негативно сказывалось на восприятии нашего образа в обществе. Уровень нашей политической ответственности за происходящее в стране, наша позитивная законотворческая деятельность, результатом которой стали законы, направленные на поддержку большинства граждан, - входила в противоречие с масштабностью положений нашей программы. Мы честно и много работали, многого добились, но все это помогло власти избежать социального взрыва. Получается, опыт Государственной Думы провоцирует нас на вывод, что в органы власти вообще ходить не нужно. Следует ждать, когда режим себя изживет - и не следует тормозить этот процесс, тем более что ни о каком нашем влиянии, например, в новой Думе речи не идет. Но даже если бы мы и решили рассматривать такой сценарий - сейчас его применить уже нельзя. Расчет на безучастное ожидание быстрого "загнивания режима", массового "прозрения" граждан или скорую "революционную" волну вряд ли теперь стоит считать верным. Во-первых, скажем откровенно, народ заставили адаптироваться к режиму и возникшая при президенте Путине ситуация "стабильного загнивания", ситуация "равновесия" обещаний и терпеливых надежд может продлиться достаточно долго. Во-вторых, идут попытки размыть в глазах общества образ КПРФ как лидера протестного движения. В этом виноваты и мы сами, этому способствуют и известные приемы власти.

Поэтому мы не можем уходить с парламентского политического поля, но должны теперь рассматривать завоевание мест в парламенте не как самодостаточную политическую цель, а как приобретение еще одного рабочего инструмента для внепарламентской работы. Во многом это еще и психологическая задача, так как для некоторых товарищей попадание в Думу означает награду за былые заслуги, в то время как это только точка старта для более активной работы в обществе.

Какие конкретно задачи можно ставить перед фракцией, если нетрудно прогнозировать, что эта Дума примет немало непопулярных законов - и от нашего мнения в сложившихся условиях ничего зависеть не будет? Главная задача - максимально политизировать свою работу здесь, на федеральном уровне, придать стремительное ускорение разоблачению не просто "думского большинства", а путинской Думы. Мы должны громко и четко заявлять свою точку зрения по любому вопросу, потому что наш главный враг в Думе - созданная властью "видимость". Видимость работы, заботы, искренности. Мы должны взорвать эту видимость. Мы должны использовать Думу как источник информации, должны чувствовать, как путинская Дума делает свою политику, - и с упреждением выносить задуманное властью на суд общества. Фракция КПРФ в Государственной Думе должна стать своеобразным аналитическим центром, который будет вооружать партию и общество информацией о том, как то или иное красиво замаскированное решение "Единой России" скажется на жизни страны и каждого гражданина.

Но мерить эффективность нашей работы нужно будет не по количеству сделанных заявлений, а по тому, насколько основательно она будет опираться на мощное и организованное протестное движение. Не граждане должны искать путь к нам. Не должны они выискивать наши публикации или редкие появления на телеэкранах. Мы сами должны стать их посредниками и, если хотите, "разведчиками и партизанами" с целью максимально громкой пропаганды задач внепарламентского протестного движения.

И призывать граждан нужно не только к протесту против антисоциальных законопроектов и не только для поддержки наших инициатив. Важно и другое, чтобы профсоюзы, профессиональные сообщества, общественные организации и движения при нашей поддержке и через нас сами инициировали необходимые для них решения, предъявляли свои требования. Тогда не придется рассказывать, кто и как голосует. Отдельные социальные группы, а за ними и общество в целом, сами заинтересуются этой информацией. И тогда лживые листовки "Единой России" вызовут отвращение.

Сегодня Государственная Дума как государственный орган имеет чуть ли не самый низкий рейтинг доверия у населения, не далеко ушли и региональные парламенты. И с приходом к парламентской власти "Единой России" ситуация нисколько не улучшилась. Это происходит оттого, что рекомендации, подготовленные в научной среде, подготовленные в самом обществе - игнорируются, на Думу смотрят как на нечто чуждое интересам людей. Давайте покажем им другую Думу - Думу оппозиционного меньшинства, но такого меньшинства, которое не просто понимает интересы общества, но и ежедневно работает в постоянном контакте с гражданами. Такого меньшинства, которое, не имея возможности решить вопрос в парламенте, слышит голос народа, опирается на мнение народа - и потому среди всех задач - важнейшей задачей считает продолжение борьбы за проведение референдума.

ОБ ЭФФЕКТИВНОСТИ РАБОТЫ КОММУНИСТОВ В РЕГИОНАЛЬНЫХ ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫХ СОБРАНИЯХ

Товарищи!

Те же задачи, что и для работы в Государственной Думе, следует поставить и перед нашими представителями в региональных Законодательных собраниях. Пик влияния коммунистов в региональных органах законодательной власти пришелся на 1998-1999 годы. Выборы в Законодательные собрания второго созыва последовали за федеральными выборами 1995-1996 годов и губернаторскими выборами 1996 года. В среднем на том этапе было обеспечено весомое представительство КПРФ в законодательной власти регионального уровня. Однако завоевать устойчивое большинство голосов не удалось практически нигде: редкими исключениями стали Волгоградская и Рязанская области, Краснодарский край. В довольно большой группе регионов КПРФ получила влияние на уровне менее половины голосов, но более блокирующего пакета.

Как результат, избрание председателем законодательного собрания члена КПРФ было весьма редким явлением. Распространенной оказалась ситуация, когда большинство мест в Законодательном собрании получали кандидаты, поддержанные КПРФ, но не являющиеся членами партии. Нередкими были ситуации самообмана, когда депутаты, считавшиеся "своими", поддержанные партией, быстро покидали наши фракции - или когда официальная отчетность региональных организаций КПРФ о числе выигранных округов контрастировала с отсутствием реального влияния партии на законотворческий процесс. Спикеры, поддержанные КПРФ, нередко или проводили собственную линию или даже входили в альянс с местной «партией власти».

На сегодняшний день из 86 региональных организаций КПРФ 16 вообще не имеют депутатов-коммунистов. В законодательных органах Башкирии и Магадана нет даже ни одного нашего сторонника. Приблизительно 30 региональных отделений КПРФ представлены лишь одним-двумя коммунистами в органах законодательной власти.

Посмотрим динамику: в 1997 году из 3 766 мандатов в региональных законодательных органах коммунисты и их сторонники имели соответственно 465 и 683 мандата (12,3% и 18,1%). В 2001 году из 3 712 мандатов только 410 коммунистов и 616 сторонников (11% и 16,6%), в 2003 году из 3894 мандатов уже только 281 у КПРФ и 361 у сторонников (7,2% и 9,3%). В настоящее время в региональных законодательных органах создано и работает только около 25 фракций и партийных групп.

Если говорить в целом, то за пять прошедших лет мы потеряли почти половину мест в органах представительной власти. Вместе с нашими союзниками мы имели более 30% депутатских мандатов, сейчас - около 17%.

Ситуацию в большинстве регионов сегодня можно охарактеризовать как критическую. 57 региональных отделений КПРФ уменьшили свое представительство в органах представительной власти субъектов Федерации.

Так, например, представительство уменьшилось:

- в Адыгейском отделении - с 40% до 13%,

- в Карельском - с 21% до 3,5%,

- в Удмуртском с 26% до 4%,

- в Чувашском с 21% до 10%,

- в Ставропольском с 36% до 12%,

- в Белгородском с 37% до 3%,

- в Воронежском с 33% до 11%,

- в Камчатском с 24% до 8%,

- в Кировском с 16% до 4%,

- в Сахалинском с 15% до 4%,

- в Томском с 14% до 3%.

Региональные отделения КПРФ: Башкирское, Ингушское, Приморское, Иркутское, Ленинградское областное, Магаданское, Оренбургское, Тверское, Тюменское, Московское городское, Коми-Пермяцкое, Чукотское, Эвенкийское, Ямало-Ненецкое - не имеют сегодня ни одного коммуниста в законодательных органах власти.

24 региональных отделений КПРФ: Алтайское республиканское, Бурятское, Дагестанское, Карельское, Коми, Марийское, Северо-Осетинское, Татарское, Удмуртское, Хакасское, Белгородское, Калининградское, Кировское, Курганское, Мурманское, Нижегородское, Новгородское, Омское, Орловское, Пермское, Ростовское, Сахалинское, Томское, Челябинское имеют представительство от 1% до 5% членов КПРФ.

Вместе с тем в Кабардино-Балкарском парламенте численность коммунистов увеличилась в 2 раза, в Народном Хурале Республики Калмыкия с нуля до 11%, в Псковском областном Собрании депутатов с 5% до 21%, в Собрании депутатов Ненецкого автономного округа с нуля до 14%, в Курской областной Думе с 7% до 28% коммунистов.

Однако стоит отметить, что относительное увеличение процента не всегда означает серьезный количественный рост представительства.

Нельзя сказать, что внушительное, но более или менее достойное представительство мы имеем только в 14 региональных отделениях КПРФ, где в региональных парламентах от 15% до 40% - члены КПРФ. Это Алтайское краевое, Владимирское, Краснодарское, Красноярское, Курское, Амурское, Брянское, Волгоградское, Новосибирское, Псковское, Рязанское, Тамбовское, Ульяновское и Корякское отделения.

Называя эти цифры, мы одновременно говорим и об эффективности законодательной и политической работы депутатов-коммунистов, которая во многом зависела и зависит от соотношения сил в законодательном органе и в целом в регионе. Уровень нашего представительства естественным образом определяет и сценарий работы в региональных собраниях. Среди них можно выделить четыре основных:

1. Сценарий конфликта ветвей власти, когда КПРФ доминирует в Законодательном собрании, но находится в оппозиции к действующему губернатору. В такой ситуации, когда губернатор ориентирован на Кремль, формирование оппозиционных законодательных собраний не позволило изменить развитие политических процессов в регионах и, скорее, породило ситуацию равновесия. В итоге законодателей постепенно исключали из процесса принятия решений, а потом под давлением административного ресурса меняли сам депутатский корпус, как, например, это случилось в Чувашии.

2. Сценарий сотрудничества ветвей власти, в которых мы имели серьезное представительство. Такой сценарий, в частности, был реализован в Волгоградской области. Но нередко личные амбиции в совокупности с объективными противоречиями двух разных институтов власти, как это случилось в Рязанской области, мешали нам использовать ситуацию в полной мере, что сказывалось и на эффективности работы.

3. Сценарий влиятельного меньшинства. Во многих регионах КПРФ обладала крупным пакетом голосов, что заставляло власть считаться с нашим мнением. Важным фактором влияния КПРФ было отсутствие в законодательном собрании устойчивого прогубернаторского большинства. Это значительно расширяло пространство для маневра, позволяло создавать коалиции, заключать пакетные соглашения. Депутаты-коммунисты занимали крупные посты, влияли на процесс принятия решений. Так было, например, в Новосибирской области.

4. Сценарий оппозиционного меньшинства. В этом случае КПРФ обладала крупным пакетом голосов, но прогубернаторские депутаты имели устойчивое большинство, что позволяло им нейтрализовывать депутатов-коммунистов.

Примером можно назвать Белгородскую область.

Последние два сценария, как мы понимаем, сегодня являются наиболее распространенными. Замечу, правда, что часто работа наших представителей, наших депутатских групп в условиях того или иного сценария складывается хаотически, не имеет выстроенной тактики и стратегии, скоординированной с общепартийной политической линией.

Стоит отметить, что на первом этапе хороших результатов удавалось добиваться отчасти потому, что почти единственной альтернативой депутатам-коммунистам были местные бизнесмены и представители криминальных структур. Тенденция же к снижению влияния КПРФ в региональной законодательной власти обозначилась особенно явно после 2001 года. К тому времени губернаторы серьезно нарастили административный ресурс, тогда как депутаты-коммунисты не смогли обрести устойчивую опору среди населения. Результатом стало резкое сокращение присутствия коммунистов даже в тех законодательных собраниях, где раньше был большой пакет голосов - как, например, в Белгороде. В региональном законотворчестве обозначились те же тенденции, что и на федеральном уровне после весны 2002 года. Влияние КПРФ на принятие решений серьезно снизилось. Законодательство стали приводить в соответствие не только с федеральным законодательством, но и с интересами местной «партии власти».

Основной причиной снижения доверия населения к нашим депутатам является то, что население винит во всех своих проблемах региональную власть, а не федеральную. Ответственность за ухудшение положения основной массы населения - от роста цен на товары до повышения тарифов на коммунальные услуги - не связывается с ответственностью президента, и лишь частично сказывается на доверии правительству. Знание же избирателей о региональном законотворческом процессе и полномочиях ветвей власти вряд ли можно назвать глубоким, и потому позитивная информация о законотворческой деятельности депутатов-коммунистов просто не воспринимается большинством.

Как переломить ситуацию? В условиях, когда мы не можем соперничать с финансовыми возможностями власти, не можем соперничать с ее административным ресурсом, важно постоянно вести агитационные кампании, разъясняющие проблему полномочий центра и регионов и степени их ответственности за те или иные проблемы. Сегодня авторитарный характер власти вернул нас к необходимости вывести информационно-разъяснительную работу на более действенный уровень. Мы возвращаемся к необходимости политического просвещения. Просвещения - как задачи, предшествующей организации протеста и являющейся обязательным условием организации эффективной протестной акции. Только развенчав миф о безнаказанности правительства и президента, мы сможем избавиться от нелепых обвинений в том, на что мы повлиять не можем. И в эту важнейшую работу должна быть вовлечена не только региональная партийная печать, но и наши центральные газеты.

Особенностью региональных выборов современного этапа стало усиление партийного начала. Местные структуры власти почти отказались от прежней тактики выдвижения своих кандидатов в образе "хозяйственников" - и пошли на выборы под флагом "Единой России". Нарастающее присутствие "Единой России" в регионах, административный ресурс власти, в том числе активное втягивание силовых структур в выборный процесс, обеспечивают режиму политическое доминирование. В ходе избирательных кампаний значительным оставалось и влияние финансово-промышленных групп. Их кандидаты принимали участие практически во всех выборах. И те, и другие широко использовали все способы воздействия на избирателей от обмана до подкупа и запугивания. Но, несмотря на сложности, еще раз повторю, мы должны активно участвовать в этих выборах. Более того, сегодня их следует рассматривать как первоочередную задачу - задачу борьбы за каждый регион. Если у нас нет в регионе хорошей фракции в представительном органе власти - значит, некому оказывать сопротивление разрушительной политике власти, значит, некому аккумулировать протестные настроения, значит, не слышно и голоса партии, а областную организацию власть будет всячески зажимать.

Статус депутата регионального собрания открывает много возможностей для создания необходимых условий для организации внепарламентской борьбы. Это и проведение отчетов, встреч с трудовыми коллективами. Такие встречи власть не имеет права запретить. Это и использование депутатских запросов как способа влияния на исполнительную власть и правоохранительные органы. Это и возможность запроса статистических данных через Госкомстат и организация бесплатных юридических консультаций. Что очень важно - право на выступление в местных средствах массовой информации, тесная работа с депутатами местного самоуправления, встречи с руководителями предприятий, различных организаций, свободное участие в пикетах. Приведу пример: когда фракция КПРФ областного собрания Псковской области выезжает с отчетами о работе, пресс-группа при областном собрании обязана давать информацию об этих отчетах. Регулярно на областном телевидении выходит программа "Вестник КПРФ", по инициативе депутатов-коммунистов появилась возможность создать фонд поддержки оплаты труда партийных работников. От этого мы не имеем права отказываться, иначе на местах мы будем нежизнеспособны.

И когда мы слышим, как некоторые товарищи-союзники критикуют нас за вхождение в парламент - мы спрашиваем, а чего вам удалось добиться, не используя все эти возможности? Какая польза от изоляционизма? Есть ли вообще сегодня иные инструменты для организации широкомасштабной внепарламентской работы?

Сегодня наш резерв для расширения представительства в региональных законодательных органах - переход к смешанной системе выборов, предусматривающей по закону избрание не менее 50% депутатов по партийным спискам. Это также должно в корне изменить наше отношение к этим выборам, так как такая система увеличивает шансы, если не на победу, то на серьезную борьбу с партией власти.

До принятия закона выборы по смешанной системе проводились только в двух областях: Псковской и Свердловской. В 2003 году прошли выборы еще в 7 регионах. В результате удалось провести наших депутатов в законодательные органы даже таких регионов как Калмыкия и Вологодская область, где ранее не было коммунистов.

Недавно, в день выборов президента, состоялась целая серия выборов в Законодательные собрания - и наши прогнозы подтвердились: во всех регионах, где мы шли партийным списком, мы получили своих депутатов, в ряде случаев улучшив свое представительство.

Например, если в предыдущем составе в Народном собрании Карачаево-Черкесской Республики у нас было только 2 представителя, то теперь будет 9. При этом добавку в 7 человек мы получили именно за счет партийного списка, так как двое прошли по одномандатным округам. В республике Татарстан в прошлом созыве вообще не было наших депутатов. Все мы знаем, как сложно бороться в Татарстане, - и нет ничего удивительного, что по округам снова никто в Госсовет не прошел. Зато по партийному списку, прошли 4 наших кандидата. В Ярославской Областной Думе у нас было 3 депутата, - теперь будет 5 депутатов, двое из которых прошли как раз по партийному списку. В Усть-Ордынской Бурятской Думе была опасность вообще остаться без мандатов, - так как по округам мы выступили слабо, но зато по списку получили 2 мандата, в то время как раньше имели всего один. Получается, что там, где по старой, исключительно мажоритарной системе мы могли рассчитывать в лучшем случае на подтверждение уже достигнутого результата, с помощью партийного списка мы даже немного улучшили ситуацию.

Но нельзя обольщаться и этими итогами. На данном этапе мы, к сожалению, боремся не столько с оппонентами, сколько со своими же показателями. Так, в том же Татарстане мы получили 4 места из 100, - а 70% мандатов при этом принадлежит "Единой России". В Карачаево-Черкессии 9 мест из 73 возможных, а в Ярославле получили всего 5 из 50, пропустив при этом вперед не только "Родину", но и некую местную организацию "Справедливость". Однако замечу: в нынешних условиях, пока мы еще не успели скорректировать тактику и перегруппировать силы, каждая, даже маленькая такая победа, важна. Только так, регион за регионом, мы сможем восстанавливать авторитет Компартии. Эти выборы можно рассматривать как своего рода испытательный полигон, где можно пробовать и более смелые формы агитационной работы. В регионах есть возможность апробировать и какие-то интересные варианты взаимовыгодных тактических коалиций. Например, на выборах в областную Думу Астраханской области наша партия объединилась с Социалистической партией, которую в Астрахани возглавляет директор страховой кампании. Его позиция в Думе, по заверению наших астраханских товарищей, соответствует нашим взглядам и принципам. И избранный при поддержке КПРФ, он впоследствии оказал коммунистам серьезную помощь на выборах в Государственную Думу. Еще раз стоит напомнить и об Алтайском крае, где совсем недавно блок коммунистов, аграриев и других патриотических сил "За наш Алтай!" смог не только эффективно противостоять президентским политическим силам, но и занять с 26% первое место по спискам. В отдельных случаях, в регионах, где наши позиции не особенно сильны, а партия власти, наоборот претендует на монополию, - можно поискать и эффективные формы сотрудничества даже с политическими силами не левых взглядов, но оппонирующих власти, таких, как "Яблоко". В некоторых регионах уже есть подобный опыт.

Товарищи! Скажем объективно, тот факт, что сегодня в подавляющем большинстве регионов мы пока уступаем партии власти, теряем позиции, - во многом наша собственная вина. Это и итог серьезной недооценки стратегической важности региональных выборов, которые часто пускались на самотек в условиях приоритета федеральных кампаний. А ведь начиная с этого года все те радикально-либеральные реформы, о которых мы предупреждали общество, власть переведет в стадию практической реализации, - и именно регионы неизбежно станут полем столкновения живых интересов людей с проводимой политикой власти.

В этой ситуации мы обязаны не просто "быть" в регионе и не просто "активно работать". Приходя на места, получая возможность работать в региональном парламенте, мы должны и можем оказывать сопротивление власти, объединяясь с населением региона. Мы должны сформировать у граждан устойчивое восприятие образа депутата КПРФ - как энергичного и искреннего народного заступника. Если мы действительно серьезно ставим перед собой такую задачу, то особое внимание нужно уделить кадровому вопросу. И в первую очередь, наконец, решить вопрос принципа формирования фракции, как для Государственной Думы, так и для областных собраний. Тем более что эти вопросы взаимосвязаны. Уже не раз на Пленумах, на партийных собраниях ставилась под сомнение целесообразность того, что первые секретари региональных отделений партии должны идти в Государственную Думу.

При выборах по партийным спискам этот вопрос приобретает еще большую актуальность. В ситуации, когда первый секретарь сосредоточен на работе в Государственной Думе, ухудшается управляемость организацией в регионе, секретарь постепенно отдаляется от партийной организации и своих земляков, больше занимается не конкретными региональными проблемами, а вопросами федеральной политики. В то же время именно первый секретарь сам, лично, должен быть главным организатором парламентской и непарламентской работы в регионе. Именно первый секретарь, как наиболее известный в регионе политик-коммунист, должен находится в постоянном контакте с населением. И если мы на новом этапе рассматриваем парламентскую деятельность как прикладную, то прикладываться она должна в первую очередь в соответствующем регионе. Кстати, такая работа уже ведется: во всех шести проведенных 14 марта региональных выборах - первые секретари стали депутатами. В любом правиле есть исключения, но правилом это должно стать. Только для особо опытных секретарей-парламентариев, без которых работа в Государственной Думе серьезно осложняется, можно сделать исключение. Но сам принцип формирования фракции следует изменить на более взвешенный и подходящий под решение стоящих перед нами задач.

Сегодня ценен каждый мандат, - и требования к каждому депутату-коммунисту очень высоки. Поэтому мы стоим перед необходимостью и более внимательного отношения к каждому нашему кандидату в депутаты. Вплоть до создания такой системы подготовки кадров к будущим выборам, когда уже за два-три года намечены конкретные перспективные кандидатуры, проводится их обучение, с их участием ведется конкретная работа с потенциальными избирателями. Кандидатуры для включения в региональные партийные списки должны согласовываться с Центральным Комитетом.

С этой целью необходимо в ближайшие сроки создать в Центральном Комитете специальную структуру, которая станет мощным органом управления и координации работы депутатов-коммунистов в регионах. Такую структуру, которая вместе с региональными организациями займется изучением обстановки в каждом конкретном регионе и выработкой решений.

Целесообразно поручить этой новой структуре и разработку своеобразного "кодекса депутата от КПРФ", где четко будут обозначены обязанности каждого избранного. Такой кодекс даст дополнительные критерии для оценки деятельности депутата со стороны партии и простых граждан. Завершая тему законодательных собраний, напомню: в октябре-декабре этого года состоятся выборы еще в 12 региональных законодательных органов власти. В каком состоянии находится подготовка к ним? Еще раз повторю: подготовка к выборам в каждом из регионов должна стать объектом пристального внимания всей партии. Только так мы сможем вывести нашу работу на новый уровень.

ОБ ЭФФЕКТИВНОСТИ РАБОТЫ КОММУНИСТОВ В МЕСТНОМ САМОУПРАВЛЕНИИ

Товарищи!

В связке с борьбой за завоевание позиций в Законодательных собраниях, следует рассматривать и проблему усиления влияния в органах местного самоуправления - на нижнем этаже власти.

На сегодняшний день сложилась парадоксальная ситуация, когда коммунисты имеют самое слабое влияние именно в этих структурах. Напомню, что в 1997 году на уровне местного самоуправления избрано 11 046 коммунистов, в 2002 году - 8 088 членов КПРФ. Число сторонников также уменьшалось: в 1997 году было 20 853 человека, а в 2002 году - уже только 15 216. Несмотря на то, что в настоящее время в Городских Думах, Горсоветах и на уровне районов работают более 150 фракций и партийных групп - за последний год в органах местного самоуправления число коммунистов и сторонников КПРФ уменьшилось еще на 10%!

Нетрудно установить причину такого резкого снижения результата. Это кадровая проблема региональных организаций и, как следствие, неудовлетворение избирателей от работы коммунистов. А объясняется это неудовлетворение как тем, что ожидания избирателей от этих органов власти порой куда выше, чем реальные возможности наших представителей, - так и тем, что мы сами не придаем большого значения организации работы в органах самоуправления. Часто депутаты районных органов, придерживающиеся левопатриотических взглядов, сосредотачиваются на повседневной работе и постепенно утрачивают контакты с нашими организациями. Но происходит это не в последнюю очередь потому, что они практически брошены на самовыживание, не чувствуют никакой поддержки и не видят опоры в наших структурах. Между тем, как раз органы местного самоуправления - открывают перед КПРФ отличные перспективы. Ведь именно на местном уровне решаются конкретные проблемы, туда приходят простые люди за помощью.

Пришло время поставить перед партией задачу сосредоточиться именно на работе в низовых структурах самоуправления, которые напрямую и ежедневно соприкасаются с людьми в их повседневных нуждах. Сегодня эта задача должна быть чуть ли не первостепенной, так как подобное посредничество является как раз не проблемой опасности "врастания" во власть, а вопросом проникновения в социальную ткань общества, вхождения в прямой контакт с решающей частью избирателей. Ведь проблема в том, что сегодня нас часто нет там, - где беда. Местное самоуправление дает возможность ежедневно чувствовать проблемы людей и реагировать на них. Создать оппозиционное или даже прокоммунистическое местное самоуправление в нынешних условиях малореально. Реальная задача - использование местного самоуправления для активизации работы местных структур партии, для привлечения свежих сил и обеспечения их самореализации в непосредственном контакте с гражданами. Работой именно в органах местного самоуправления мы бы сняли и нередкие упреки избирателей в "неконкретности" нашей работы, ведь Конституция предусматривает чрезвычайно широкие гарантии независимости местного самоуправления от всех уровней государственной власти. Даже муниципальная реформа, подготовленная в администрации президента, хоть и посягает на эти гарантии, но все же оставляет местному самоуправлению достаточно широкие полномочия. Постоянные попытки государственного давления на местную власть оппозиция тоже может обратить себе во благо, открыто и публично защищая в судах права самоуправления. Однако следует также помнить: некоторая автономия от центра позволяет не только увереннее вести работу, но и заставляет отвечать за ее результаты.

Необходимо сконцентрировать свое внимание и на том, что законодательство допускает совершенно особые, самые низовые структуры местного самоуправления, которые функционируют обособленно и реально создаются гражданами. Это так называемые органы территориального общественного самоуправления. Только по причине пассивности граждан и незнания законов в большинстве регионов эта форма не используется. В то же время, проявив должную инициативу, члены КПРФ и сторонники партии на местах могут использовать эту абсолютно легитимную форму для объединения граждан не только с целью решения их проблем, но и для организации первичных непартийных ячеек гражданского протеста.

Работа на уровне территориальных органов позволит привлечь и активных общественных работников, тем самым расширив кадровые возможности организаций. И на этом пути вполне можно избавиться от излишней замкнутости в кадровой работе. Механизм привлечения кадров по принципу верности нашим идеям только сузит рамки такой работы, отсечет активистов, которые могли бы стать нашей опорой в органах местной власти. Наша задача - находить своих людей, пусть вечно беспартийных, но правдолюбцев.

В этом смысле очень любопытен пример Компартии Чехии и Моравии, которая имеет серьезный опыт налаживания связей с кандидатами, имеющими высокие шансы на победу, не являющимися членами партии, но близкими по взглядам. Таких людей наши чешские товарищи называют "симпатизантами" и рассуждают так: "если у нас нет своего проходного кандидата, лучше поддержать близкого по взглядам, чем вообще никого. Связи окрепнут, в процессе работы мы друг друга лучше узнаем, наладим взаимный обмен". При этом кроме ожидания от симпатизантов конкретной плодотворной работы, никаких политических условий этим кандидатам не ставят. Такая работа, кстати, нередко заканчивается тем, что часть этих людей становится членами партии.

Безусловно, на подобном пути мы не должны сбиться на идеологию работы, близкой к подходам народничества. КПРФ - не отдел МЧС, спасающий граждан от тех невзгод, которые обрушивает на них власть и члены партии должны постоянно пропагандировать наш альтернативный курс развития страны. Но также нельзя забывать, что работа в органах местного самоуправления - это важнейший и доступный инструмент работы в массах, - а завоевать доверие для работы политической можно только следуя путем конкретных, заметных и полезных для людей дел. Более того, идеология развития местного самоуправления должна перекликаться с идеологией партии в части возрождения советов и советских форм народовластия.

Замечу также, мы очень часто говорим о важности работы на нижнем уровне власти и никогда не ставили под сомнение наше участие в самоуправлении, но до сих пор призывы плохо реализованы. Отчасти это можно объяснить доминированием сверхзадачи: задачи прихода к власти в стране в целом. Но на данном этапе, в условиях нынешней политической ситуации, решение известной сверхзадачи видится возможным только после решения задач локальных, таких как заметная, ощутимая активизация работы "снизу". Такая работа не должна приобрести точечный "порегионный" характер оперативного латания дыр, пробы сил и ошибок. Она должна превратиться в широкомасштабную акцию партии, постоянно находящуюся в поле зрения региональных организаций и Центрального Комитета.

В этом плане важно серьезно проанализировать и негативный и позитивный опыт на разных уровнях самоуправления. Так, у нас есть несколько побед на выборах мэров, но на ситуацию в целом они серьезно не повлияли. Более того, нам всем известны случаи, когда коммунист-губернатор и коммунист-мэр начинают конфликтовать друг с другом. Напрашивается вывод, что противоречия между институтами власти оказываются подчас сильнее и значимее, чем принадлежность к одной партии. Это - серьезнейшая проблема, решить которую возможно только усилением повседневного руководства партийными кадрами и созданием действенной системы взаимных внутрипартийных обязательств между кандидатами в органы власти.

Например, существует очень интересный позитивный опыт на уровне взаимодействия представительных органов местного самоуправления и законодательной власти, накопленный в Брянской, Волгоградской, Курской, Псковской, Орловской, Самарской, Смоленской областях. В этих регионах созданы координационные советы или ассоциации депутатов-коммунистов. Итогом такой работы стало укрепление вертикальных и горизонтальных связей между депутатскими группами коммунистов и сторонников в представительных органах власти региона и органах местного самоуправления. В результате повышен уровень партийного влияния на деятельность депутатских групп КПРФ и отдельных депутатов-коммунистов.

Стоит обратить внимание на интересный опыт, полученный в этом направлении Волгоградским обкомом КПРФ. В Волгограде ассоциация депутатов-коммунистов создана в 2001 году и объединяет коммунистов всех уровней представительной власти. Более трех лет работает Молодежный парламент. Принимаются конкретные постановления по задачам законотворческой деятельности, даются поручения депутатам Государственной Думы. Этот пример заслуживает внимания и, наверное, даже целесообразно провести выездное заседание Президиума ЦК партии, чтобы на месте проанализировать ситуацию и выслушать мнение волгоградских коммунистов, работающих в разных структурах власти. Уверен, в условиях усиления президентской вертикали власти, мы стоим перед необходимостью принятия специального решения о создании в рамках органов власти собственных вертикальных связей. Легче всего, да и полезнее всего, видимо, начать с законодательного взаимодействия по схеме: депутат Государственной Думы от региона - депутат регионального Законодательного собрания - депутат муниципального собрания. В итоге мы, может быть, и не сделаем существенного рывка, но в ответ получим эффективный механизм выявления волнующих людей проблем, обмена опытом и выработки общей стратегии, взаимной поддержки, подстраховки и взаимного контроля. Получим механизм обмена рычагами влияния для решения вопросов граждан и, наконец, для защиты от оппонентов - чиновников власти.

Только таким образом можно повысить авторитет партийных организаций и поставить вопрос эффективности работы, повышения партийной ответственности и солидарности впереди проблемы противоречий институтов власти.

ОБ ЭФФЕКТИВНОСТИ РАБОТЫ КОММУНИСТОВ В ОРГАНАХ ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ ВЛАСТИ

Товарищи!

Все основные проблемы, которые возникают, когда мы рассуждаем о целесообразности участия в органах власти - приобретают особенно острую форму, когда мы анализируем результаты нашей работы в исполнительной власти.

Отношение к нашему участию в выборах губернаторов и в партии, и в обществе - неоднозначное. К такому отношению нас подталкивает сама история вопроса и ее развитие.

Напомню, что возможность занять позиции в исполнительной власти представилась партии после перехода к выборности губернаторов в 1995-1997 годах. Тогда в целом ряде регионов на волне протестных настроений нам и нашим союзникам удалось одержать победу. В результате появились так называемые "красные губернаторы".

Справедливости ради, стоит заметить, что количество губернаторов было недостаточным для того, чтобы изменить расстановку сил в региональной исполнительной власти - и тем самым оказывать существенное влияние на политику, проводимую центральной властью. Невозможно было изменить и расстановку сил в Совете Федерации.

Скажем прямо, вследствие кадрового голода, сосредоточенности наиболее ярких наших представителей в Государственной Думе, мы вынужденно принимали решения о поддержке кандидатов левопатриотической ориентации, в основном - опытных "хозяйственников". Но на этапе 1996-1997 годов это позволило одержать немало побед.

Вспомним, какие ожидания связывало население тех регионов, где победили наши губернаторы, с их приходом на этот пост? И какие ожидания были у партии?

Конечно, граждане не думали ни о создании левого большинства в Совете Федерации, ни о борьбе с властью или президентом. Граждане ждали резкого улучшения жизни, ждали наведения порядка, ждали развития производства в регионе, ждали других позитивных изменений, которые принято связывать с советским временем. Во многом мы и сами ждали таких заметных улучшений. Однако и нынешняя Конституция, и дальнейшее усиление центральной власти, сделали это практически нереальным для современной России. В результате непонимание того, что невозможно при нынешнем устройстве системы власти существенно улучшить ситуацию в отдельном регионе, вошло в конфликт с тем, как мы сами агитировали за наших кандидатов. И мы сами, и общество, потеряли критерий, по которому можно оценивать деятельность наших губернаторов.

Безусловно, в некоторых регионах удалось добиться некоторых улучшений, удалось поставить и преграды для развития антисоциальных реформ. В некоторых областях отмечается рост объемов производства, снижается безработица, идет строительство социально значимых объектов, увеличиваются расходы областных бюджетов на образование, здравоохранение и социальную политику.

Но какими бы ни были деловые качества наших губернаторов, как бы усиленно они ни работали, даже в тех областях, где они имеют весомую поддержку в лице наших законодателей, говорить о решающем, кардинальном переломе ситуации в регионе невозможно. Улучшения же не являются столь заметными и существенными, чтобы можно было отличить нашего губернатора от не самого плохого управленца от власти. Да и торможение таких антисоциальных реформ как, например, распродажа земель сельхозназначения - в нынешних условиях, к сожалению, является лишь делом времени.

В то же время, как только кто-то из руководителей регионов начинает проводить собственный политический или социальный курс, тормозит реализацию кремлевских решений, - он сразу же попадает в число неугодных. Включаются финансовые рычаги, - и кремлевский управленческий ошейник начинает сжиматься на губернаторе. Он получает трансферты в меньших размерах или в числе последних, да и на помощь в решении отдельных вопросов уже не приходится рассчитывать. Особенно сильно это бьет по дотационным регионам. Выбора в этом случае не остается: большинству граждан ведь все равно, что за убеждения у губернатора, - и в интересах региона выбор приходится делать в пользу компромисса с властью и в ущерб принципиальной позиции. В итоге получается, что губительные реформы начинают проводиться нашими же руками. Можем ли мы согласиться с таким положением вещей? Можем ли, просто закрыть на это глаза? Нет, не можем. Какую цель ставила партия, когда агитировала за своих кандидатов?

Еще раз повторю, первой целью было, если и не построение альтернативной экономической модели, которая была бы "макетом" нашей общероссийской программы преобразований, то хотя бы такое управление, которое резко выделило бы красные регионы из числа остальных. Как видим, цель эта в той мере, как бы нам того хотелось, не реализована, - и потому говорить об эффективности работы также нельзя.

Действительно, сама политическая система России, в которой исполнительная власть регионов включена в строгую иерархию исполнительной власти режима, - делает трудно достижимой реализацию такой цели до тех пор, пока общефедеральная политика остается неизменной. И методом почти десятилетнего эксперимента мы в этом убедились. Но вряд ли это следует рассматривать как негативный опыт, поскольку такая ситуация предопределена тривиальными правилами игры в политической системе и текущей расстановкой сил в ней. Ведь с приходом Путина ситуация только усугубилась в связи с централизацией финансовых средств и фактическим лишением регионов реальной власти на местах, в то время как все формальные полномочия и ответственность, неудобные президенту и правительству - скидывается на места. В итоге складывается ситуация, когда завышенные ожидания населения сталкиваются с очень ограниченным пространством для маневра у губернатора.

И это пространство разные губернаторы используют по-разному. Многие, к нашему сожалению, прямо начинают проводить соглашательскую политику, получая взамен снисходительное отношение центра и какую-то экономическую помощь. Конечно, это грубая зарисовка ситуации. Положение в каждом конкретном регионе неодинаковое, - и большинство губернаторов так или иначе изо дня в день занимаются политическим маневрированием. Понимая трудности губернатора, тем не менее, мы считаем, что не любое маневрирование допустимо. Для партии, которая находится в жесткой оппозиции режиму, политическое маневрирование, которое приводит к утрате политического лица, к забвению масштаба данных избирателям обещаний, неприемлемо и невозможно.

В то же время немалая часть поддержанных, но беспартийных кандидатов со временем сама дистанцировалась от нашей партии, прямо и недвусмысленно повернулась лицом к Кремлю и бизнес-группам, открыто перешла на сторону власти. В результате список "красных" губернаторов оказался весьма ограниченным и сводится сегодня к немногочисленным членам КПРФ и редким беспартийным губернаторам. Кроме того, ряд красных губернаторов потерпел поражение на выборах, начиная уже с 1998 года, а приток новых сил, не компенсировал в достаточной мере наши потери.