Справа – это два радикальных (один более, другой менее)блока политических и общественно-политических формирований Ю. Рошки и С. Урекяна, а слева – ПКРМ. Всем другим участникам,- партиям или блокам,- объективно отведена роль по уменьшению электорального потенциала главных конкурентов, независимо от того, как они сами будут трактовать свое участие в избирательной кампании.

В отличие от выборов в парламент Республики Молдова предыдущих созывов, предстоящие будут отличаться сильным воздействием на их результат внешнеполитического фактора. Нельзя сказать, что он вообще отсутствовал в прежних кампаниях 1990, 1994, 1998, 2001 годов, но все же их итоги определялись внутренним социально-экономическим, общественно-политическим и межэтническим климатом общества. Например, на выборах 1990 г. левые и восточной ориентации политические и электоральные силы были предоставлены самим себе. В следующих двух кампаниях восточный менталитет большинства избирателей Молдовы был востребован АДПМ и «Социалистическим единством», но Москва не вмешивалась и поэтому она не имела никакого отношения ни к блестящей победе этих формирований в 1994 г., ни к их оглушительному провалу спустя четыре года. Российский геополитический фактор присутствовал в президентской кампании 1996 г. (и он обеспечил победу П. Лучинскому) и на парламентских выборах 1998 г. (также на стороне политических формирований, поддерживавших тогдашнего президента). Но Москва так и не дождалась в конце ХХ в. искомых результатов от поддержки так называемых центристских сил Молдовы. Тем не менее, она продолжала делать на них ставку и на выборах 2001 г. Что общеизвестно, несмотря на усилия антикоммунистических и прозападных политических и журналистских сил России и Республики Молдова представить дело так, будто Кремль помогал ПКРМ и В.Воронину. Фактически же реальность была иной: как в 1998 г., так и спустя три года Партия коммунистов Республики Молдова получила поддержку левого, русскоязычного и протестного электората страны по причинам внутриполитического характера (10-летний экономический и межнациональный кризис, дезинтеграция страны и общества, политико-экономический провал правого руководства страны). Кроме того, избиратель Молдовы отдал предпочтение прагматичной и реалистичной предвыборной программе ПКРМ. Таким образом, Москва на протяжении последнего десятилетия ХХ в. и в начале ХХ1в.не связывала свои геополитические интересы в Республике Молдова с левым политическим сегментом страны.

В отличие от северной столицы Запад настойчиво работал над тем, чтобы сформировать свое политическое лобби в Кишинэу. И преуспел в этом. Он не только внедрял и внедрил в сознании части населения и определенного класса политиков Молдовы неолиберальную экономическую идеологию, но взращивал и взрастил себе русофобствующую политическую опору. Его усилием в Молдове создан правый внешнеполитический (но не идеологический) спектр, добивающийся вхождения в НАТО, ОДНОСТОРОННЕЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ОРИЕТАЦИИ НА ЗАПАД И ОБЪЕДИНЕНИЯ С РУМЫНИЕЙ. Наступательная позиция Запада в условиях отсутствия внятной политики Кремля (времен Горбачева и Ельцина) в Молдове привела к тому, что гражданское общество на правобережье Днестра во внешнеполитическом плане стало многовекторным. Это реальность, с которой необходимо считаться. Само по себе это неплохо, если бы такая многовекторность развивалась в рамках плюрализма и демократии, покоящихся на Конституции и Законе, а не на конфронтации и силовом давлении. В условиях геополитической многовекторности любая одновекторность государственной политики не может иметь консенсусной поддержки у населения. Она не отвечает интересам существенной части общества и, встречая сопротивление, вынужденно реализуется в режиме «фобии» - русофобии, румынофобии, западофобии (применим такое обобщенное понятие). Для Молдовы в нынешних условиях самым оптимальным было бы проведение политики нейтралитета, поддержанной соперничающими геополитическими силами. Но поскольку последнее условие отсутствует (и пока не видно, как скоро оно может появиться) государственная политика нейтралитета является единственно правильной, так как только она способна удержать общество от окончательного развала – своего, и государства в границах 1990 г. тоже. Поэтому, идея военно-политического нейтралитета Республики Молдова должна была бы стать общегражданской идеей, не подлежащей пересмотру и не ставящейся под сомнением любой партией (или блоком), победившей на парламентских выборах и получившей право избрать своего президента и назначить свое правительство. Как показывает опыт нынешнего руководства республики проводить такую политику очень сложно в силу и внутренних и внешних обстоятельств. Но другой разумной и прагматичной альтернативы нет.

Парламентские выборы 2005 г. имеют то значение, что в зависимости от их результатов главной проблемой страны на ближайшее четырехлетие останется реинтеграция страны в условиях глобализации мира и многовекторности нашего гражданского общества, либо произойдет отказ от многовекторности и нейтралитета страны, а возможно и от государственности Республики Молдова в ее границах на январь 1990 г. Первое направление при всех внутренних и внешних сложностях страны и различной интерпретации личных качеств (нет идеальных людей, тем более идеальных политиков) может обеспечить лидер реформирующейся мажоритарной партии В. Воронин, а второе – претендующий на роль лидера правого геополитического спектра Молдовы С. Урекян.

Тот, кто отслеживает политическую биографию генерального примара мун. Кишинэу имеет непредвзятое представление о его геополитической ориентации. Впервые она четко была изложена в начале 2002 г. в знаменитом Манифесте «Европейский проект для Молдовы» (De Facto, 15 января 2002 г.), с которым выступило тогда его «центристское» политическое формирование «независимых примаров», вошедшее ныне в Альянс «Наша Молдова» вместе с крайне правым унионистским формированием Вячеслава Унтилэ и «Альянсом Д. Брагиша». Манифест призывал к созданию «союза всех политических сил» Молдовы, чтобы «очистить» внутреннюю и внешнюю политику страны «от ортодоксальной доктрины ПКРМ». И название политического документа и тем более его конкретное содержание (см. разделы Манифеста «Молдова и геополитические реалии», «Что означает для Молдовы «Европейский выбор»?, «Наша идеология-европеизм», «Переходный период в рамках реализации «Европейского проекта для Молдовы» и др.) четко обозначают односторонний западный геополитический ориентир С. Урекяна и его команды. Утверждение о том, что «альтернатива европейскому выбору Молдовы...- это застой, изоляция и постепенное скатывание к полному политическому и экономическому краху» свидетельствует, что все негативное в истории государства и народа Молдовы обусловлено, по мнению С. Урекяна (документ разработан под его руководством), ее искусственным отрывом от Запада по воле Востока, а потому у нее нет будущего в прежних геополитических координатах. В сущности всем оппонентам нынешнего руководства, - от Ю. Рошки и до самого невнятного правого деятеля в Молдове, - предлагалось тогда объединиться с целью дестабилизации общественно-политической обстановки в стране и прихода к власти неконституционным путем, чтобы радикально изменить геополитический курс страны - от многовекторного к одновекторному западному. Таким образом, за всем тем, что происходило в январе-апреле 2002 г. в центре молдавской столицы, маячила фигура С. Урекяна. Лидер ХДНП и его партия были для него крапленой картой в большой политической игре, которая тогда не получила нужного для примара завершения, но которая в условиях отсутствия геополитического противовеса все же ощутимо сдвинула правобережье Молдовы в сторону Запада - больше того, что нужно было и требовалось по обстоятельствам. Запад самым активным образом работает с 2001 г. над тем, чтобы не ослабить свои позиции в Кишинэу, завоеванные в 90-х гг. ХХ в. Недавнее вмешательство У. Хилла во внутриполитические дела нашего государства и его «рекомендации» правым силам к объединению в преддверии парламентских выборов 2005 г., что незамедлительно и было взято на вооружение, дает основание утверждать, что дело не ограничится только этими пожеланиями.

«Очистить» внешнюю политику Молдовы, проводимую после 25 февраля 2001 г., означает для С. Урекяна, согласно «Европейскому проекту для Молдовы», не что иное, как отказ от внешней политики президента Молдовы, сочетающей в себе оба геополитических вектора – западного и восточного. Генеральный примар Кишинэу стал на эту позицию, конечно же, не три года тому назад, а гораздо раньше, еще в середине 90-х гг. истекшего столетия, когда пытался ограничить функционирование русского языка в экономической сфере муниципия. На всем протяжении своего примарства он реализовывал политику формирования в Кишинэу аппарата власти на мононациональной основе, или лучше сказать на основе владения чиновником румынским языком. Именно С. Урекяну, Д. Брагишу принадлежит утверждение, что в Кишинэу языковая проблема решена, что ее не существует и она выдумана действующей партией власти. И это при том, что если и существует проблема русского языка, то не где-нибудь, а именно в столице Молдовы и только в ней.

Однобокая геополитическая ориентация г-на Урекяна прослеживается и в Приднестровском вопросе. При всем искусстве политической игры ведь совершенно же очевидно, что его позиция в этом архисложном и деликатном вопросе не может отличаться ни от позиции ЗАПАДА (если допустить обратное, тогда возникает вопрос, почему У. Хилл призывает правых к объединению, во главе которого может быть только С. Урекян?), ни от позиции сопредседателей АМН господ Д. Брагиша и В. Унтилэ (она крайне отрицательная по отношению к Меморандуму Д. Козака), ни от позиции почетных сопредседателей М. Снегура и П. Лучински (политическое ловкачество одного и топорность формулировок в высказываниях другого все же не могут быть восприняты иначе, как неприемлемость указанного Меморандума для правых формирований Кишинэу). Запада политическая фигура С. Урекяна вполне устраивает, а каково отношение к ней со стороны Москвы?

У нее два выбора – меняющаяся ПКРМ с В. Ворониным или формирующееся объединение правых сил в блок во главе с С. Урекяном. Что касается первого выбора, то Москва, как нам представляется, определила уже тактику невмешательства и выжидания (точно так она поступила по отношению к ПКРМ и В. Воронину и на предыдущих парламентских выборах). С. Урекяна , который настойчиво предлагает себя Кремлю через Ю. Лужкова, полагая таким образом заполучить русскоязычного избирателя Молдовы, пока изучают, но решение может быть либо поддержать, как поддержали Д. Брагиша в 2001 г., либо воздержаться и предоставить возможность русскоязычному электорату принять самостоятельное решение в день выборов (вариант с выступлением официальной России против С. Урекяна не рассматривается, поскольку политические реалии на правом берегу Днестра его исключают). Открытая поддержка возможна лишь в том случае, если Москва отказывается от принципа территориальной целостности Молдовы и решает уйти из правобережной Молдовы с тем, чтобы укрепить свои геополитические интересы в ее левобережной части. С. Урекян как нельзя лучше подходит к тому, чтобы покончить с суверенитетом и независимостью Республики Молдова в границах на январь 1990 г. Запад все более открыто декларирует такой подход в решении Приднестровской проблемы и в принципе никто не обвинит Москву за молчаливое согласие с ним (как слабая сторона, у нее нет выбора после отказа Запада поддержать Меморандум Д. Козака). Но такой шаг будет означать дальнейшее сознательное и целенаправленное сужение геополитических интересов России в Юго-Восточной Европе при весьма туманной перспективе закрепиться в Приднестровском анклаве. Думается, российская дипломатия уже не способна действовать, не учитывая и не просчитывая перспективы геополитических интересов собственного государства. Вместе с тем, это не означает, что не может быть организована неофициальная открытая поддержка посредством оппозиционных Путину политических сил прозападной и проамериканской ориентации и с использованием печатных и электронных средств информации. При наличии связей, финансов и обоюдных интересов компаньонов сделать это несложно. Следует, однако, иметь ввиду, что за последние 15 лет русскоязычный избиратель не всегда соглашался с позицией официальной и неофициальной России. Они помнят предательство Горбачева и Ельцина конца 80-х – начала 90-х гг. ХХ в. и уже научились действовать по обстановке. Они совсем не против интеграции в ЕС, но хотели бы вместе с этим объединить и сохранить государство и оставить для себя открытыми двери в дружественную Россию, являющуюся для одних исторической родиной, а для других – культурно-духовной. Вместе с тем, и это хотелось бы особо подчеркнуть, русскоязычный электорат тех времен и нынешний – это две большие разницы. Сегодня значительная часть немолдавского избирателя – украинцев, гагаузов, болгар, поляков, евреев – уже сориентированы на свои исторические родины или генетические корни, что, конечно же, не сделало их враждебными России, однако не факт, что они поступят по велению или хотению ее политиков. Да и само раздробленное русское меньшинство Клименко, Сидорова и Донцова политически ведет себя (по отношению к интересам России в Молдове) по-разному.

Что дает Москве невмешательство в избирательную кампанию 2005 г. на стороне С. Урекяна? Во-первых, для всех будет очевидно, что ее взгляды на Молдову разнятся от взглядов тех внешних сил, которые стоят за спиной У. Хилла. Во-вторых, это будет расценено как невмешательство во внутренние дела Республики Молдова и правильно понято соперниками на выборах. В-третьих, Москва продемонстрирует, что ее уважительное отношение к Кишиневу не зависит от позиции Тирасполя. В-четвертых, в случае открытого вмешательства другой внешней силы, и тем более с использованием силовых методов, Москва получит достаточно сильные аргументы для защиты своих геополитических интересов в Молдове. В-пятых, независимо от того, кто победит на выборах, Кремль сможет продолжать спокойно работать с выигравшим в интересах народов двух стран. В-шестых, будет сохранена возможность работать в качестве посредника на объединение Республики Молдова в границах января 1990 г. В-седьмых, реинтегрированная Молдова получит шанс сохраниться в качестве суверенного и нейтрального многовекторного государства, что, конечно же, лучше для Москвы, чем одновекторное - прозападное и проатлантическое.

На парламентские выборы 2005 г. в Молдове не может не сказаться геополитическое противостояния между Россией и Западом, так явственно проявившееся в конце 2003 г. в связи с Меморандумом Д. Козака. Отсутствие компромиссной договоренности между ними будет способствовать закреплению разрушительных процессов в республике по Днестру. Это наиболее вероятный сценарий. Если это произойдет, то, видимо, можно будет говорить о неудаче содружества наций совместными усилиями мирно обустроить хотя бы территорию одной горячей точки на планете и направить энергию ее граждан в созидательное и демократическое русло.